Самый завидный подонок

Мартин Анника

Она обхватывает меня, сжимая. Дрожь пробегает по мне. Я вот-вот выскочу из своей кожи ради нее. Я не могу насытиться этой женщиной. Я думаю, что никогда и не смогу.

— Отнеси меня, — говорит она. — Поспеши.

Мне не нужно повторять дважды. Я обхватываю ладонями ее ягодицы и приподнимаю ее. Она обвивает меня руками и ногами, когда я разворачиваюсь и вношу ее внутрь, один раз останавливаясь у стены, просто чтобы прижать ее к себе и поцеловать.

Я вношу ее в спальню и укладываю. Я расстегиваю

молнию на ней, целуя шелковистую нежную кожу. Она извивается подо мной, руки-ноги в гнезде из простыней, одежды и одеяла с крыльца.

В ее тяжелом дыхании слышится музыка. Высокая, дрожащая нота, входящая и выходящая. Ее дыхание становится более прерывистым, когда я прикасаюсь к ее киске. Она хватает меня за волосы, дергая, пока я делаю это с ней, поскольку я умело подстраиваюсь под скорость, с которой она делала это сама. Она стонет и тянет.

— Я долго не протяну, если ты продолжишь!

Я ошеломлен тем, как сильно хочу ее. Я хочу сказать ей, но не хочу пугать ее.

Все равно для этого нет слов.

Ну, может быть, они и есть.

Я встаю и стаскиваю с себя одежду с гораздо меньшими церемониями, оглядывая ее, разложенную для меня. Ее взгляд кажется одурманенным. Она прижимает ногу к моему животу, пока я снимаю штаны.

Я надеваю презерватив. Ползу к ней, поклоняюсь ей. Она целует мои бицепсы, когда я прижимаю ее руки к ее голове, когда устраиваюсь между ее раздвинутых для меня ног.

Не для Генри Локка, самого завидного холостяка, а для меня.

Она наблюдает за мной своими карими глазами, наблюдает, как я направляю себя в нее. Я толкаюсь и глубоко проникаю в горячие объятия ее тела, дрожа.

Она опускает веки, охваченная удовольствием. Ее стон, когда я полностью внутри нее, — самая сексуальная вещь, которую я когда-либо слышал.

Она сжимает мою задницу, когда я двигаюсь внутри нее, мягко покачиваясь в ней. Я меняю ракурс, пока не попадаю в то место, от которого у нее перехватывает дыхание, а затем я остаюсь там, двигаясь, наблюдая, как ее глаза стекленеют. Веду ее за собой через край.

После этого я накидываю халат и выхожу на веранду, чтобы включить горячую ванну.

— Я не знала, что здесь такая имеется, — говорит она, подходя ко мне сзади и обнимая. На ней одна из моих рубашек. Это заставляет меня хотеть отвести ее обратно в спальню. Может быть, к стене.

— Малоизвестный секрет моей веранды.

Она опускает туда палец на ноге.

— Ммм.

Сегодня прохладный, бодрящий день, как нельзя лучше подходящий для гидромассажной ванны на веранде.

— Давай. Садись. Я возьму пиво.

Она прищуривает глаза:

— Я думала, в таких штуках нельзя пить алкоголь.

— Может быть, ты позже рассмотришь вопрос об аресте, — говорю я.

Она усмехается:

— Думаю, что рассмотрю.

Когда я

возвращаюсь, она там, глаза закрыты, голова откинута назад. Я протягиваю ей пиво и опускаюсь рядом с ней.

— Я должна забрать Смакерса, — говорит она расслабленным голосом. — Я действительно должна его забрать.

— Эйприл может справиться со Смакерсом, — говорю я. — Кроме того, я не думаю, что Смакерсу было бы весело в горячей ванне.

— Не говоря уже о том, как сильно это испортило бы его укладку.

Позже я сижу в своей гостиной, жду, когда выйдет Вики, и решаю, куда пойти поужинать. Мы планируем забрать Карли, как только закончится ее репетиция. Мы могли бы даже попытаться увидеть часть выступления. Мы много репетировали с ней и Бесс в течение долгих выходных, и она была великолепна. Я с нетерпением жду возможности увидеть ее в действии. Мы составляем план, как прокрасться сзади, чтобы успеть к концу репетиции.

Я хватаю свой телефон и прокручиваю Инстаграм, когда двери лифта открываются.

Это Бретт.

Я стою, стиснув зубы так сильно, что поражаюсь, как они не крошатся. Я с ним не связывался. Я слишком зол.

— Чувак, — говорит он, входя.

— Чувак? — выпаливаю я. — О чем, черт возьми, ты думал? Ты знал, кто это был, и привел его?

— Конечно, знал. Но ты тот, кто затмил всех. Этот удар? Гениальный ход. Идеальный ход хорошего полицейского.

— Ты привел его?

— Он нам даже не был нужен. Я только что разговаривал по телефону с Малькольмом. Ее адвокат связался с ним по поводу терминологических вопросов для оформления документов о передаче права собственности за доллар. Я недооценил силу члена Генри Локка.

— О чем ты говоришь?

— Компания. Она возвращает ее обратно. За доллар. И ты будешь счастлив узнать, что я все уладил с Денни. У нас есть участок земли на севере, который Вудраффы хотят получить. Небольшая цена за то, чтобы заставить его молчать о собаке и Вонде О'Нил в нашем совете директоров, потому что, пожалуйста, это было бы гребаной катастрофой.

Мои мысли путаются. Она отдает ее обратно за доллар?

— Ты заслуживаешь премии «Оскар», брат. Сейчас нам даже не нужно слушание о компетентности.

— Это не…

Мои слова замирают, когда его лицо теряет цвет. Он смотрит мне через плечо.

— Слушание о компетентности?

Я оборачиваюсь, и вот она, волосы все еще мокрые, но она одета. За исключением неприкрытой боли, сияющей в ее глазах.

Ее голос дрожит:

— Слушание о компетентности? Хороший полицейский?

— Это не то, что ты думаешь, — я иду к ней.

— Отвали от меня! — она толкает меня. — Все это было притворством?

— Конечно, нет!

— Что за «хороший полицейский»? Что это такое?