Самый желанный мужчина
Шрифт:
– Гар, Роско сказал, что в тот день ты вернулся домой в окровавленной рубашке, – сказала Джоли. Она обняла Макса за талию. – Это правда?
– Да, это правда. – Отвечая, Гар стоял к ним спиной. – Я ехал из Белль-Роуз такой расстроенный, что не заметил, как на дорогу перед моей машиной выбежал пес. Я сбил беднягу. Естественно, я вышел, поднял пса, положил в машину и повез в город к ветеринару, к доктору Хилларду. На моей рубашке осталась кровь этого пса.
– Почему же ты не объяснил отцу, что случилось и почему твоя рубашка в крови? – спросила Джоли.
– Я даже не знал, что он меня тогда видел. Я и понятия не имел, что он, узнав про убийства в Белль-Роуз, сделает вывод, что убийца – я. И о том, что ему известно о моем романе с Лизетт, я тоже не знал. Господи, если бы он только пришел ко мне и спросил!
– Как ты думаешь, доктор Хиллард подтвердит твой рассказ, если мы к нему обратимся? – спросил Макс.
– Не знаю, ему сейчас под восемьдесят, он частично глухой и почти слепой, – сказал Гар. – Но возможно, он вспомнит. Или, может быть, в его старых записях сохранилась эта информация. – Гар несколько раз в досаде стукнулся лбом о колонну. – Поверить не могу, что все это случилось на самом деле. Отец считал меня убийцей, скрывал улики, платил кому-то за то, чтобы убийцей признали Лемара Фукуа. Пытался убить Ивонн сегодня ночью. И его застрелил Ноуэлл Ландерс. Боже, помоги мне! Может, я схожу с ума?
Никто не мог ответить Гарленду Уэллсу. Ноу всех были вопросы, оставшиеся пока без ответа. О сегодняшней ночи. И о прошлом.
– Спёге, ты в порядке? – шепотом спросил Макс у Джоли.
– Не знаю, – сказала она. – Кажется, я немножко ошеломлена.
Кларис и Ивонн сидели рядом на ступенях веранды, держались за руки и льнули друг к дружке так, словно в целом свете не было никого, кроме них двоих. Максу подумалось, что они, наверное, не сознают, что происходит вокруг них, что говорят другие. Ноуэлл Ландерс стоял и неотрывно смотрел на Кларис, рядом с ним к кирпичной стене была прислонена винтовка.
– Ландерс, где вы научились так стрелять? – спросил Макс, глядя ему в глаза.
– Во Вьетнаме я был снайпером.
– И вы все время носите при себе оружие?
– Ничего подобного. У меня вообще нет оружия.
– Откуда же взялась эта винтовка? – спросила Джоли.
– Она принадлежала Сэму Десмонду. – Ноуэлл посмотрел на Джоли. – Кларис настояла, чтобы перед тем как отправляться в Плезант-Хилл, мы поехали в Белль-Роуз и взяли «винчестер» ее отца.
– Тетя Кларис предложила вам прихватить дедушкину винтовку? – Джоли вопросительно посмотрела на Ноуэлла. – Но почему?
– Думаю, Кларис надумала убить Роско Уэллса, если Ивонн не сделает этого до нашего прихода.
Ноуэлл посмотрел на сестер, все также сидевших, тесно прижавшись друг к другу.
– Вы хотите сказать, что она собиралась убить Роско, потому что считала, что это он поджег дом Ивонн? – уточнил Макс. – Не могу поверить, что тетя Кларис…
– Сорок два года назад, – сказал Ноуэлл Ландерс, – когда Кларис было восемнадцать лет, а Ивонн – шестнадцать, они пошли в лес за ежевикой.
Макс и Джоли озадаченно переглянулись. При чем тут ежевика? Какое отношение имеет поход за ягодой к мысли убить Роско?
– В это время Роско Уэллс прогуливал своих собак, попутно охотился на кроликов и к тому же изрядно выпил, – продолжал Ноуэлл. – Девочки наткнулись на него и… – Он прочистил горло и покосился на Кларис. – Он стал оказывать Ивонн знаки внимания, которые ей не были нужны. Он сказал Кларис, чтобы та шла домой, а Ивонн он отправит, когда закончит с ней.
– О нет! – Джоли прикусила нижнюю губу.
Макс обнял ее и прижал к себе, понимая, что она уже догадывается, каков будет ужасный конец рассказа Ноуэлла.
В предрассветной тишине глубокий низкий голос Ноуэлла, казалось, плыл по воздуху.
– Роско бросил Ивонн на землю и…
– …и стал срывать с меня одежду. – По-прежнему сидя к ним спиной и держа за руку Кларис, Ивонн стала вспоминать события того дня. – Его руки были повсюду, он дышал мне в лицо перегаром. Когда он расстегнул на себе брюки, я завизжала… и продолжала визжать и визжать.
– Тут-то я и ударила его камнем по голове, – сказала Кларис. Она глубоко вздохнула, было видно, как ее тонкие плечи поднялись и опустились. – Но он не потерял сознание, мне удалось его только ненадолго оглушить. Этого времени хватило, чтобы Ивонн могла подняться. Я велела ей бежать.
– Она велела мне бежать, спасаться, – сказала Ивонн. – И я побежала. Я бежала и бежала, и думала, что Кларис бежит за мной. Только когда я почти добежала до дома, я вдруг поняла, что Кларис нет рядом.
– Роско поймал меня… и… и изнасиловал, – сказала Кларис. Сказала спокойно, буднично, без эмоций. – Закончив, он слез с меня, встал, застегнул брюки и сказал, что я сама виновата, что он хотел… что он хотел шоколадку, и мне надо было не мешать ему взять Ивонн. Потом он сказал, что если я кому-нибудь расскажу о том, что произошло, то это будет всего лишь мое слово против его слова, и он всем скажет, что мы встречаемся в лесу не впервые.
– Когда я поняла, что Кларис не бежала за мной, я не знала, что делать. – Голос Ивонн чуть заметно дрогнул. – Я испугалась. Ужасно испугалась. Я села на землю и заплакала. Не знаю, сколько времени я так просидела, пока меня не нашла Кларис.
– Мы поклялись, что ни единой живой душе не расскажем о том, что произошло. Мы знали, что если папа когда-нибудь узнает об этом, он убьет Роско, и тогда ему придется провести всю оставшуюся жизнь в тюрьме. – Кларис отпустила руку Ивонн и встала. Потом повернулась к Ноуэллу: – Я никогда никому об этом не рассказывала, кроме Джонатана. Я хотела, чтобы он знал, почему я досталась ему не девственницей.
– После того дня наша жизнь продолжалась, – сказала Ивонн. – Мы больше не говорили о том, что случилось. Пока Кларис не узнала, что беременна.
– О Боже, тетя Кларис!
Джоли подбежала к тете и обняла ее. Кларис похлопала племянницу по спине:
– Все в порядке, девочка моя.
– Кларис разработала план, – сказала Ивонн. – Она уговорила мистера Сэма отпустить ее в Новый Орлеан за покупками, а я поехала с ней в качестве компаньонки.
– Я сделала аборт. – Кларис погладила Джоли полипу. – Подпольный. У меня начал ось кровотечение, я чуть не умерла. Ивонн обо мне заботилась, но все кончилось довольно плохо. В конце концов, когда я уже переехала в Мемфис, мне пришлось удалить матку. Мне тогда был двадцать один год.