Санаторий
Шрифт:
Министр приказал водителю остановиться и предложил Варгину прогуляться.
– Вы правы, туризм для меня - хобби. Об остальном можете догадаться сами, - признался Альфред Глоб и продолжал: - Наши люди взяли их сразу после покушения на вас. Погоня длилась всего несколько минут, но когда преследователи вернулись за потерпевшим, вас и след простыл. Куда вы исчезли, Варгин?
Варгин промолчал.
– Не хотите говорить, ну и не надо. Все это уже не важно, важно другое. В бумагах действительно не оказалось ничего интересного, следовательно - охота продолжается.
– Намек понял, - сказал Варгин.
– Хорошо, но зачем вы положение на Земле извращаете?
Глоб почти отечески улыбнулся.
– Смешная история. Лет десять назад какой-то идиот показал по телевидению земной фильм, фантастический фильм, и к тому же очень древний. И вот два с половиной часа подряд на экране сплошные ужасы: ржавые лужи, уроды оборванные, дети, - Глоб покрутил пальцем у виска, - больные; тоска смертельная. Фильм показали, а что он фантастический - объявить-то забыли. Так знаете, какая буря в народе поднялась? Энтузиазм масс, "все на охрану окружающей среды!", во какие лозунги. Конечно, жаль стало народ разубеждать, расстраивать. Ну, а дальше - больше. Пришлось правительству поддержать инициативу снизу; ложь, так сказать, во имя процветания и демократии, временная мера, - успокоил министр.
Варгин устал физически и морально, захотелось побыстрее очутиться в своем номере, выпить таблетку и полежать на диване. Но у него не было желания оставаться более с министром, министр ему наскучил. Наскучил своей навязчивой правдивостью. Варгин остановился и сказал:
– Могу ли я ознакомиться с содержимым пакета?
– Конечно, вам пришлют рукопись в отель. Читайте на здоровье.
– Спасибо за экскурсию и интересные комментарии. Я вам очень признатеоен, - поблагодарил Варгин и сухо добавил: - не смею больше вас задерживать.
– Ну-ну, - министр потер высокий лоб и предложил: - я могу вас подбросить к отелю.
– Не стоит. Пройдусь. Сегодня такой редкий день.
Варгин резко повернулся и пошел прочь, стараясь не хромать.
Портье встретил его с видом, полным почтения. Они перебросились несколькими, ничего не значащими фразами, а в конце Варгин попросил:
– Любезный, не сочтите за труд сообщить приметы человека, который сверлит взглядом мою спину вот уже несколько минут кряду.
Тот с видом заговорщика сообщил:
– Рост средний, волосы длинные, взгляд пристальный, но грустный. Глаза красивые. Особые приметы: ждет вас, можно сказать, с утра.
* * *
– Совсем плохо ему, - сказал Корень, подставляя спину под очередной тюк.
Подававший тюки Хлыщ остановился на мгновение и посмотрел на Карлика.
– Может, поговорить с ним?
Он водрузил на спину Корня огромный тюк и слегка подтолкнул. Подошел Желудь.
– Эй, Желудь, чего с Карликом делать будем? Видишь, какой он расстроенный?
Желудь глубокомысленно посмотрел на свой палец с обгрызенным ногтем и выдал в пространство:
– Бедный не тот, кто мало получает, а тот, кто много тратит.
Хлыщ махнул рукой и положил на него тюк побольше. Послышалось монотонное
– Таскаешь, таскаешь, а чего таскаешь, куда таскаешь? Зачем таскаешь? Для кого таскаешь? Почем таскаешь? Нудовитая река впадает в нудовитый океан, который вливается через нудовитый пролив в нудовитое море, из которого вытекает нудовитая река. Нудовитая река впадает...
– Подойдя к Хлыщу, он спросил: - Почему мы всегда что-нибудь таскаем, туда-сюда, сюда-туда? Нет бы, построить что-нибудь, построить, а потом разрушить; или лес валить. Я люблю лес валить. Вжик-вжик, вжик-вжик, пилой как смычком, а сосна звенит, поет. Соната леса назывется. Давай пилить. Вжик, - я на себя потянул. А ты на себя. Ну давай, Хлыщ, я же не могу вперед пилу толкать.
– Ну, вжик, - нехотя сказал Хлыщ.
– О, хорошо пошла, - обрадовался Серый.
– Вжик.
– Вжик, - потянул Серый и добавил: - ты тоже помогай. И не гни пилу, не гни, зараза.
– Вжик.
– Вжик.
– Вжик.
– Вжик.
– Вжик!
– Вжик!
– Па-а-а-берегись!
– крикнул Хлыщ.
Они разбежались и попадали на тюки. Потом подняли головы, посмотрели друг на друга и захохотали. На шум прибежал Корень.
– Эй, вы чего?
Корень испуганный жутким весельем, бросился к Серому и принялся трясти того за плечи. Но тот не унимался. Нелепая сцена вдруг сама собой прекратилась. Дикари замолкли.
Они смотрели на Карлика безучастно стоявшего все время в углу. Первым прервал затянувшуюся паузу Серый:
– Этот Карлик хоть слово скажет или нет?
– Ты себя-то вспомни - как попал сюда, еще хуже был, - попытался сбить напряжение Корень.
– Не помню, давно это было, - возразил Серый и уже спокойнее добавил: - Может он и не подсадной.
– Да, на подсадного не похож, - подтвердил Хлыщ.
– Эй, Карлик, хватит потолок подпирать, иди сюда.
Карлик наконец очнулся и подошел к дикарям.
– Ты кто, Карлик?
– спросил Корень.
– Я не Карлик, я Фарбер.
– Фарбер - это хорошо. Ты как попал сюда, Карлик?
– У меня двойняшки, жена, ферма...
– Да ты не волнуйся, - поддержал Корень, - ты по-порядку рассказывай.
Карлик-Фарбер опять замолчал.
– Ты извини, что мы на ты, у нас тут по-простому. Тебя где взяли? спросил Корень.
– На вокзале...
– глядя в пустоту, ответил Фарбер.
В сортировочную зашел санитар, толкая впереди себя Желудя. Тот споткнулся и глухо, мешком ухнул на пол.
– Ишь, гад, нашел место, где мочиться.
Дикари подбежали к Желудю и подняли ослабевшего товарища. Тот безумно вращал глазами, не понимая, за что его так. Он с тоской посмотрел на дикарей и спросил:
– Почему они нас не любят?
– Я вот те щас покажу - не любят. Пущай свиньи тебя любят, фрукт поросячий.
– Санитар грубо выругался и вышел.
– Ну и гад, - Хлыщ помахал кулаком вослед санитару.
– Так бы и дал промеж анализаторов. Слушай Карлик, ты кончай нам про ферму заливать, про ферму теперь забудь.