Санаторий
Шрифт:
Министр попросил водителя остановиться и пригласил Варгина прогуляться.
— Вы правы. Туризм для меня хобби. Об остальном можете догадаться сами, — признался Альферд Глоб и продолжал: — Наши люди взяли их сразу после нападения на вас. Погоня длилась всего несколько минут. Но когда наши вернулись за потерпевшим, вас и след простыл. Куда вы исчезли, Варгин?
Варгин промолчал.
— Не хотите говорить, ну и не надо. Все это уже не важно. Важно другое. В бумагах действительно не оказалось никаких тайн. Значит, охота продолжается. И в этой охоте
— Намек понял, — сказал Варгин. — Хорошо, а зачем вы положение на Земле извращаете?
— Ну, это совсем смешная история, — Глоб улыбнулся. — Лет десять назад какой-то идиот показал по телевидению земной фильм. Фильм был научно-фантастический. Причем очень древний. И вот два часа подряд на экране — различные ужасы: ржавые лужи, какие-то уроды оборванные, дети больные. Тоска смертельная. Фильм показали, а что он фантастический, объявить забыли. Так вы знаете, какая буря в народе поднялась? Энтузиазм масс. “Все на охрану окружающей среды!” Вот какие лозунги. Как-то жаль стало народ разубеждать, расстраивать. Ну а дальше — больше. Пришлось Правительству поддержать эту кампанию. Ложь, так сказать, по имя блага и процветания. Временная мера, успокоил министр.
Варгин устал и физически, и морально. Ему хотелось побыстрее очутиться в своем номере, выпить таблетку и полежать на диване. Быстрее всего это желание можно было исполнить с помощью министра и его автомобиля. Но министр ему явно наскучил. Наскучил своей навязчивой правдивостью. Варгин остановился и сказал:
— Могу ли я ознакомиться с содержимым пакета?
— Конечно, я пришлю вам в отель. Читайте на здоровье, — сказал Альферд Глоб.
— Спасибо за экскурсию и интересные комментарии. Я вам очень признателен, — поблагодарил Варгин и добавил: — Не смею вас больше задерживать.
— Ну-ну, — сказал министр и предложил: — Я могу вас подбросить к отелю.
— Не стоит. Пройдусь. Сегодня такой редкий день.
Варгин резко повернулся и пошел прочь, стараясь не хромать. Пройдя несколько кварталов, он остановил такси. Портье встретил его с видом, полным почтения.
Они перебросились несколькими ничего не значащими фразами. В конце Варгин обратился к портье:
— Любезный, не сочтите за труд сообщить приметы человека, который сверлит взглядом мою спину вот уже несколько минут кряду.
Портье с видом заговорщика сообщил:
— Рост средний, волосы длинные. Глаза красивые, но грустные. Особые приметы: ждет вас, можно сказать, с утра.
— Совсем плохо ему, — сказал Корень, подставляя спину под очередной тюк.
Хлыщ, который подавал тюки, остановился на мгновение и посмотрел на Карлика.
— Может, поговорить с ним? — спросил Хлыщ. Он водрузил на спину Корня огромный тюк и слегка его подтолкнул. Подошел Желудь.
— Эй, Желудь, что с Карликом делать будем? Видишь, какой он расстроенный? — спросил Хлыщ.
Желудь внимательно осмотрел Карлика и глубокомысленно сказал:
— Бедный не тот, кто мало получает, а тот,
Хлыщ махнул рукой и положил на него тюк побольше. Послышалось монотонное зудение. Приближался Серый.
— Таскаешь, таскаешь. А чего таскаешь, куда таскаешь? Зачем таскаешь? Для кого таскаешь? Почем таскаешь? Нудовитая река впадает в нудовитый океан, который переходит в нудовитый пролив, который впадает в нудовитое море, из которого вытекает нудовитая река. Нудовитая река впадает… — Подойдя к Хлыщу, он спросил: — Почему мы всегда что-нибудь таскаем, туда-сюда, туда-сюда? Нет бы, построить что-нибудь. Построить, а потом разрушить. Или лес валить, я люблю лес валить. Вжик, вжик, вжик… Пилкой, как смычком. А сосна звенит, поет!.. Соната леса называется. Давай пилить. Вжик — я на себя потянул. А ты — на себя. Ну, давай, Хлыщ, я ж не могу вперед пилу толкать.
— Ну, вжик, — нехотя сказал Хлыщ.
— О, хорошо пошла, — обрадовался Серый. — Вжик.
— Вжик.
— Вжик, — потянул Серый и добавил: — Ты тоже помогай, и не гни пилу, не гни, зараза.
— Вжик.
— Вжик.
— Вжик.
— Вжик.
— Вжик.
— Вжик.
— Па-а-аберегись! — крикнул Хлыщ. Они разбежались и попадали на тюки. Потом подняли головы, посмотрели друг на друга и расхохотались. На хохот прибежал Корень.
— Эй, вы чего? — Корень, испуганный их горьким весельем, бросился к Серому и начал трясти его за плечи. Вся эта нелепая сцена вдруг сама собой прекратилась. Дикари замолчали. Серый посмотрел на Карлика и спросил:
— Этот Карлик хоть слово скажет или нет?
— Ты себя-то вспомни. Как попал сюда, еще хуже был, — сказал Корень.
— Не помню, давно это было, — возразил Серый. — Может, он и не подсадной.
— Да, на подсадного не похож, — подтвердил Хлыщ. — Эй, Карлик, хватит потолок подпирать, иди сюда.
Карлик наконец очнулся и подошел к дикарям.
— Ты кто, Карлик? — спросил Корень.
— Я не Карлик, я Фарбер.
— Фарбер — это хорошо. Ты как попал сюда, Карлик? — спросил Корень.
— У меня двойняшки, жена, ферма…
— Да ты не волнуйся, — успокоил его Корень, — ты по порядку рассказывай.
Карлик-Фарбер молчал.
— Ты извини, что мы на “ты”, у нас тут по-простому. Тебя где взяли? — спросил Корень.
— На вокзале… — глядя куда-то в пустоту, ответил Фарбер.
В сортировочную зашел санитар. Он втащил за шиворот Желудя и толкнул его, так что тот упал.
— Ишь, гад, нашел место, где мочиться, — крикнул санитар.
Дикари подбежали к Желудю и подняли его. Тот безумно вращал глазами, не понимая, за что его так. Он с тоской посмотрел на дикарей и спросил:
— Почему они нас не любят?
— Я вот тебе щас покажу — не любят. Пущай свиньи тебя любят, поросячий фрукт, — санитар грубо выругался и вышел.
— Ну и гад, — сказал Хлыщ, помахав кулаком вслед санитару. — Так бы и дал промеж анализаторов. Слушай, Карлик, ты кончай нам про ферму заливать. Про ферму теперь забудь.