Санаторий
Шрифт:
– Тоже лагерные?
– Лагерные? – переспросил батя.
– В санаторий “Луч” по путёвкам, – пояснила девушка, возвращая билеты, – вас уже пол-вагона собралось. Федерация не стала заморачиваться, и закупила всем билеты на этот поезд.
– Ну это же хорошо, – улыбнулся отец, – будет весело…
– Ну-ну, – с сомнением покачала головой девушка, – обхохочемся… Гражданин, выходите, сейчас уже отправляться будем.
– Ну, что сын, – папа положил руку мне на плечо, – будь аккуратен. Глупостей не твори, чтоб мне стыдно не было.
– Понял, пап.
Сжав напоследок ладонь так, что хрустнули кости, батя, спрыгнул на опустевший перрон. Помахав всем на прощанье, я окинул взглядом сумеречные тени посёлка и пошагал в наш отсек, куда пошли раскладывать вещи парни. Сквозь мутное стекло было видно маму. Она взволнованно обнималась с матерью Серёги и что-то грустно обсуждала. Наверняка, наш отъезд. Эх, мама…
Часть 4.
Резкий толчок поезда немного пошатнул меня назад. Хоть и не падал, а рефлекторно схватился за ближайший поручень. Догнав Санька, идущего позади Серого, неловко толкнул его в плечо. Саня зло обернулся, но увидев мою физиономию сам расплылся в улыбке.
– Ты не видишь, куда прёшь?! – впереди сердито зашипел Серый, и из полумрака донеслись звуки возни и звон стакана. Из-за Сани я не увидел всей ситуации, но прекрасно догадывался. Судя по звукам, от толчка парниша упёрся в стол так, что зазвенели столовые приборы.
– Cлышь! – раздался недовольный бас с верхней полки, – Чё за херня?
Не желая иметь ночных проблем, я подтолкнул Саню, а он – впереди идущего Серёгу. Знаю вспыльчивый характер Серого, он никогда не оставит это дело просто так. Но сейчас он и сам хорошо понял, что проблемы нам не нужны, а впереди уже виднелась другая проводница. К сожалению, а может и к радости, наши места оказались в дальнем конце вагона.
Затор начал шевелиться, и я, ухватив сумки ещё крепче, побрёл между рядами, задевая выглядывающие из-под одеял пятки спящих. Кто-то робко промолчал, кто-то замычал во сне, а некоторые и совсем дерзко бурчали: “Кто, нахуй?!”.
Проходя мимо обидчиков Серёги, окинул их взглядом. Обычные пацаны, один из них, лысый, стоял у стола. Это, судя по всему, тот, кто задел моего друга плечом. Остальная компания провожала нас злыми взглядами, но благоразумно молчала. Длинный рост бритоголового напоминал в нём баскетболиста. Чую, что-то ещё будет.
Дойдя до крайнего отсека в конце вагона, стали разгружаться. Краем глаза заметил, одна из верхних полок была занята. Там спал темноволосый парень. Заметив возню внизу и шёпот переговоров Серого, он быстро соскочил на пол.
– Матвей – приветливо улыбнувшись, протянул ладонь, – тоже в лагерь?
– Ага, Серёга, – он сжал его руку и ловким движением поднял крышку нижней полки, а под ней уже лежали сумки нашего нового соседа.
– Саня.
– Дима, – сказал я, пожав руку и продолжил, – чур, верхняя полка моя.
Аккуратно сложил сумки, оставив лишь одну – с едой, быстро расстелив заранее приготовленное постельное белье, заскочил наверх.
***
– Матвей – зазвучал голос Серёги в свете тусклой лампы на стене – Кто эти пацаны-то? Один там высокий дылда, лысый такой, через три или четыре плацкарта от нас.
– А-а-а… Парни эти с Озёрок. Наглые типы, мля, – с отвращением молвил новый знакомый, и, судя по звукам, что-то откусил.
Разлепив слипающиеся веки, взглянул на часы. Яркий свет от цифр на электронном табло больно полоснул по глазам. Половина третьего ночи, а они не спят. Мелодичной дробью послышались из прохода быстрые шаги и тенью пронеслась проводница. Догадались, куда устремился взгляд Серёги? Правильно, за короткой тёмно-синей юбочкой проводницы.
Переведя взгляд на Матвея, только что дожевавшего, как оказалось, бутерброд, он спросил:
– В чём их наглость-то проявляется? – затем ухмыльнулся, и, открутив крышку, сделал пару хороших глотков газировки.
– Ну, как сказать…
– Как есть, так и говори! – коротко отрезал мой кент. В его словах чувствовался интерес к их наглости.
– Ведут себя шумно, орут матом, как животные. Их даже было хотели высадить на одной из станций. – пояснил Матвей и взял у Сергея бутылку. Благодарно кивнув, тут же присосался к узкому горлышку. – Видал, даже девчонок проходящих трогали!
– Мда-а… – протянул мой друган, и, облокотившись на край стола, задумался. – Отпиздить бы лысого по-хорошему…
– Серый! – резко заговорил я, и зло посмотрел на него сверху вниз. – Никаких драк, а то высадят всех троих в Мухосранске, и – прощай, отдых.
– Долгожданный отдых! – добавил Саня и повернулся к стене, натянув одеяло ещё больше.
– Ладно-ладно, пусть живут… пока…
Махнув рукой, Серый плюхнулся на нижнюю полку, и буркнув что-то невнятное, отвернулся к стене и замолк.
– Матвей, ты тоже спать ложись, время позднее.
Позднее время и бессонная ночь дали о себе знать. Я вырубился так же быстро, как и в первый раз. Стук колёс и ритмичное покачивание вагона убаюкивали ещё больше.
Однако громкие возгласы и музыка разбудили не только меня, но и моё плохое настроение. Ах да, и ещё весь вагон. Оглядевшись, я не увидел, чтобы хоть кто-то шёл разбираться. Подскочив с полки, резко спрыгнул, натянул мятую вчерашнюю футболку. Увидев моё хмурое лицо, Серёга тоже подорвался. Стоит ли вам говорить, кто был источником шума в пять утра?
“Black Bacardi,
Танцы в моей кровати.
Не говори мне "Хватит!"
Снимай своё платье!”
И звук этой попсовой песни усиливался с каждым моим шагом. Разъярённый, я готов был втащить каждому встречному. Шагая к источнику шума замечал пробудившихся людей на своих спальных местах. На лицах читался вопрос, мол, чего это происходит в такую рань? В глазах других подростков было возмущение и ярость. За собой я услышал ещё шаги, которые, несомненно, добавили уверенности.