Санёчек, или Приключения в Лисьей бухте
Шрифт:
Усевшись, стал рассматривать собравшихся. Это были худощавые люди с абсолютно спокойными и добродушными лицами. На девушках ни грамма такой привычной для горожан косметики. Их украшал только яркий крымский загар. Даже не знаю, можно ли их назвать красивыми. Думаю, что в обычной жизни я бы прошёл мимо них, не обратив внимания. Насколько незаметной и неброской может быть естественная женская красота. Наверное, это последствие навязанных нам стереотипов – образов фитоняшек с надутыми ботексными губами в яркой боевой раскраске.
Фигуры девушек не отличались выдающимися формами. Никаких тебе кубиков на животе, населиконенных бюстов и прокачанных ягодичных мышц. Просто фигуры, не изуродованные ожирением. Собравшиеся практически не разговаривали, с уверенным спокойствием и безмятежностью занимались обычными делами, расстилали
Когда все уселись вокруг в позы лотоса, звук барабана сменил ритм, к импровизированному ансамблю присоединилась девушка с бубном. Ещё один парень взял в руки котёл и начал обход собравшихся. Медным ковшиком он зачерпывал содержимое, разливал в пластиковые стаканчики и давал выпить.
Как все, я сидел в позе лотоса на циновке и наблюдал за разворачивающимся действием. Сразу скажу: хоть и был немного пьян, но проникся серьезностью происходящего: напрочь позабыл свои наглые и гнусные шуточки, озорные подколки и прибаутки, полностью сосредоточился на происходящем и был безумно благодарен провиденью, что позволило мне здесь оказаться. Когда очередь дошла до меня, принял стаканчик и выпил его содержимое. В горло полилась теплая горьковатая жидкость с земляным привкусом. Во рту всё свело, и захотелось запить хоть чем-нибудь, но поблизости ничего не оказалось, а встать, нарушая общую идиллию, не решился. Сидел и боролся с неприятными ощущениями, пока не заметил, как вместе со всеми начал покачиваться из стороны в сторону под ритм барабана.
Не могу описать эффект, который произвёл на меня выпитый напиток. Было ощущение, что нет вообще никакого эффекта. Просто, преисполненный серьезностью происходящего, я раскачивался и вместе со всеми начал издавать горловое пение, не понимая ни его смысла, ни его значения. Да и был ли в нём какой-то смысл? Музыка, смешавшаяся с пением, начала звучать во всём моём теле. Это был не просто звук, который слышишь ушами. Вибрации воспринимались всем телом. Сидение с поджатыми ногами перестало приносить первоначальный дискомфорт, покачивания вошли в общий звуковой ритм. Моё тело просто повиновалось воздушной волне.
Ритм, как показалось, начал нарастать. Постепенно участники действа начали вставать, причём уже полностью голые. На девушках оставались только мониста на шеях и браслеты на руках и ногах. Их звон влился в общую звуковую гамму. Парни и девушки принялись танцевать, совершая плавные движения руками и телом. После нескольких покачиваний они совершали медленный поворот вокруг своей оси.
Повинуясь призывному движению сидящей рядом девушки, я поднялся и не заметил, как избавился от своей одежды. Танцевальные движения совершались мной абсолютно не произвольно, как будто отдал своё тело речному течению, которое плавно несёт тебя в неизвестном направлении.
В вышине появились необычайно яркие звезды, большая круглая луна заняла половину неба. Её дорожка переливалась на море всеми цветами спектра. С горного плато она была отлично видна. Складывалось ощущение, что великан на ладони поднял тебя над морем, давая возможность получше разглядеть его величие.
Стало казаться, что костёр начал потухать, в воздухе появилась прохлада, черты окружающих людей потеряли ясность контуров. Я воспринимал их не зрением, а как будто всеми рецепторами одновременно. Звук, обоняние, бесконечное прикосновение и даже вкус всех вместе и каждого по отдельности я мог воспринимать своим, казалось бы, обездвиженным языком. Я сосредоточился на танцующей рядом девушке. Она постепенно наращивала ритм, совершая невообразимые, но изящные пассы, заставляя меня чувствовать звон чешуек на её монисте и браслетах. В её движениях не было ни капли вульгарного или возбуждающего. Постепенно начал видеть, как циркулирует воздух в её легких, как маленькими закручивающимися потоками расходится по всему телу; видел, как по ней проходят волны музыкального ритма, заставляя мышцы сокращаться. В танце она прикасалась ко мне, вызывая сначала уколы, сродни лёгким ударам тока, потом приятное тепло и негу. Во время этих прикосновений начал созерцать её сердце. Держа девушку в полуобъятиях, был уверен, что могу управлять её сердечным ритмом. Мне казалось, что этот пульсирующий в середине её груди красно-розово-белый комок я могу заставить биться сильнее или, наоборот, слабее. Даже немного испугался, подумав, какой властью обладаю над незнакомым человеком. Ведь в моих силах заставить перестать её сердце биться, тем самым убить её, не оставив никаких следов для следователей и патологоанатомов. Эта мысль привела в ужас. Стал гнать её и увидел или почувствовал, как пульсирующий в груди девушки комок стал спускаться вниз к животу, и от него потянулись тонкие лучики ко мне. Когда они коснулись меня, ощутил небывалую волну тепла во всём теле, заключил девушку в объятия, и мы, повинуясь взаимной воле, опустились на циновку.
Зависнув над ней, продолжал наблюдать ее красно-розово-белый комок, соединившийся со мной. Я ощущал с ней полное слияние, мы дышали в одном ритме, как будто одним на двоих дыханием, наши «сердца гоняли кровь по единому организму». Не заметил, как вошёл в неё, столь естественным был этот процесс.
Окружающая обстановка перестала быть реальной, я не видел ничего вокруг кроме кроваво-розово-белых всполохов, окружающих нас. В один момент сверкнула вспышка всё тех же тонов, которая пришлась на один из ударов барабана. Этот стук протяжным эхом застыл у меня в ушах. Под этот аккомпанемент меня били волны экстаза, передаваясь девушке. Я ощущал, как её сердце втягивает лучики и возвращается на свое место в середине груди. Музыка начала замедляться, я лежал на спине рядом с девушкой, держал её за руку и всё так же чувствовал её дыхание и биение сердца.
Кто-то подкинул в костёр дров, хотя, на мой взгляд, это было лишнее. Я и без этого прекрасно видел и различал предметы. Однако заплясавшие языки пламени подарили мне приятную волну тепла и ощущение первобытного уюта.
Люди вокруг вставали и начинали ходить. Барабан замолчал, раздавались только мелодичные трели неизвестного мне музыкального инструмента. Девушка отпустила мою руку и тоже встала. А я лежал и смотрел на небо. Необычайно яркие луна и звезды, казалось, пульсируют в такт моему сердцу. Кто-то подал уже знакомый стаканчик с такой же знакомой коричневой жидкостью с землистым вкусом. В это раз выпил её без каких-либо неприятных ощущений. Возле костра шло какое-то движение. Слышались тихие разговоры и раздавался звон девичьих монист. Я продолжал лежать на циновке и смотреть в небо, пытаясь задавать ритм звездно-лунной пульсации.
Увлекшись, не заметил, как застучал барабан. Вскоре к нему присоединился бубен, перезвоны неизвестного музыкального инструмента вообще не прекращались. Или мне так казалось. Скоро эти звуки стали единой мелодией.
От попытки сфокусировать зрение на одной из звезд, которая больше всего понравилась, отвлекло близкое позвякивание монист. Очертания неба заслонил силуэт девушки. Сохраняя полное молчание, она села на меня сверху. Та же или другая, разобрать не смог, да и не старался. Главным было то, что её прикосновения очень приятны. Она покачивалась в такт музыки и гладила меня по груди. Казалось, она видит моё сердце и пытается его коснуться. Её руки как будто проникают внутрь меня, являясь продолжением лучей красно-белого шара, который только начинал появляться внутри неё. Она ускорила слияние. Оно началось довольно быстро. Я увидел, как сердечный ком метнулся вниз её живота, и она, чувствуя моё возбуждение, тут же оседлала меня. Барабанный ритм продолжался в заданном неторопливом темпе, и движения девушки были необычайно плавными, практически незаметными.
Я полностью отдался её движениям, пребывая в блаженном состоянии. Внезапно очертания девушки начали таять. Сквозь них отчетливо виделся кусок луны и звёзды. Она стала частью ночного неба, растворилась в нём. Я чувствовал, как сливаюсь с небом в едином любовном экстазе. Вообразилось, что я стал обладателем неба, и оно готово повиноваться всем моим прихотям. Я мог потрогать луну и звезды, погладить пустое небесное пространство. Усиливая зрение, видел очертания любой понравившейся звезды.
Необычайная радость и гордость охватили меня. Кто ещё может похвастаться тем, что стал любовником неба? Но потом подумал, что земля может на меня обидеться, поэтому стал искать возможность вступить с ней в контакт. На это не потребовалось много усилий. Как только подумал об этом, так сразу ощутил всей поверхностью тела касание земли. Даже сквозь циновку чувствовал каждый камешек, каждую песчинку под собой. Превратившись в бесплотный дух, я мог проникнуть в недра земли и дотянуться до магмы и земного ядра.