Санитарный день
Шрифт:
— То что? — прищурилась Лийга.
— То, наверное, попытались бы ему воспрепятствовать, или… или согласились бы с ним. Я не знаю, — Ит тяжело вздохнул. — А что предлагаешь ты?
— Вам нужна своя теория. Встречная. И срочно, — твердо сказала Лийга. — Он убедил всех, до кого дотянулся, в том, что он прав. Ему поверили. Неважно, что он говорил или делал, Ит. Важно, что сделаете в ответ вы.
— Так… — Ит нахмурился. — Допустим. Но как нам передать то, что мы сделаем, тем же Бардам?
— У вас есть я, — Лийга улыбнулась. — Дальше без подробностей, но просто помни, что в рукаве у вас спрятана такая маленькая карта, всего лишь шестерка, но она может оказаться козырной.
— Себя не убей в
— Так вы меня вылечите, — пожала плечами Лийга. — Впрочем, сейчас это неважно.
— Лий, погоди, — попросил Ит. — Ты понимаешь, что в базе, которую мы сейчас едва осилили, не один десяток лет исследований, гипотез, версий. Это огромный теоретический пласт, на ознакомление с которым у нас ушло пять лет, без малого, а он… он это изучал и анализировал параллельно с самими исследованиями всё это время, и поэтому сумел создать свою схему. Ты чувствуешь разницу? У нас нет времени. Тривиально нет времени, чтобы это сделать!
— Есть, — возразила Лийга. — Вы Архэ. И, думаю, здесь не нужно столь подробной схемы, нужна просто… своя. Что-то мне подсказывает, что она окажется альтернативной. Потому что вы с ним — как квантовая пара. Если у него знак плюс, ваш будет, автоматически, минус. И наоборот. Опять же, это неважно. Вам сейчас нужно не бегать за этими людьми, а срочно делать свою теорию.
— Не бегать не получится, — покачал головой Скрипач. — Мы должны изображать деятельность, чтобы он не понял, чем мы заняты на самом деле.
— Значит, будете бегать. Немножко, — Лийга задумалась. — Главное, чтобы хватило сил и здоровья на это всё.
— Вообще, мне кажется, ты права, — вдруг сказала Дана. — К тому же здесь, на планете, никого убеждать не нужно, верно? Нужно убедить тех, кто там, наверху.
— Угу, а еще Метатрона и Эрсай, — подсказал Скрипач. — Вот только в чём, и каким образом? Мы их даже найти пока что не смогли, а чтобы убеждать, нужен, как минимум, объект убеждения.
— Найдем, — уверенно сказала Лийга. — Вот увидишь.
— Ну-ну, — скептически произнес в ответ Скрипач. — Может, оно так и получится, конечно… хотя как знать, Лий, как знать.
— Ладно, с этим ясно. Решаем следующее: идем по двум направлениям. Теория противодействия, или чего-то в этом роде, пока не знаю, и осторожный поиск, без фанатизма, — сказал Ит. — Знаете, одна идейка у меня есть, но рассказывать пока не буду, надо обдумать.
— Вот, уже что-то, — Лийга улыбнулась. — Скиа, почему мне кажется, что у тебя тоже есть идейка, а то и не одна?
— Потому что ты сетевом режиме сейчас. Да и не кажется, тоже думал — но не про наши идеи, а про то, чего добивается он.
— И что у тебя получилось? — спросила Лийга.
— Заковыка получилась, — ответил Скрипач. — Знаешь, почему?
— Ну, и?..
— Да потому что всё упирается в нас. Мы не пригодны для использования, даже после всего, что с нами сделали. Про это там, на берегу, сказали те ребята из Метатрона, которых ты грохнула, — ответил Скрипач. — Прямым текстом сказали.
— А еще они сказали, что мы знаем слишком много, и помним то, что не следует, — добавил Ит. — Так что при любом раскладе с нами получаются проблемы. Как ни старайся, нас в дело пустить нельзя.
— Вот на этом и нужно будет строить вашу теорию, — уверенно произнесла Лийга. — Так, всё. Езжайте домой, мне нужно продолжать. После того, как закончу, позвоню сама, приедете за мной. На электричке обратно я не поеду, там слишком плохо пахнет.
Следующий день прошел, по общему мнению, бездарно — они втроем пытались что-то обсуждать, но получалась полная ерунда, разговоры быстро заходили в тупик. Поэтому после ужина Ит сказал, что хочет пройтись, взял ветровку (вечера уже стали прохладными, к тому к вечеру
По вечернему времени народу на улице оказалось немного — то ли дело теплые летние вечера, когда гуляющих было полно, а сейчас… сентябрьские дождики, предвестники скорой осенней хмари, уже пришли в город, и разогнали людей по домам, в тепло. Ит вышел к реке, и побрел по набережной, бездумно глядя то на темнеющую воду, то на слабо светящиеся абрисы окон далеких домов, тающие в туманной дымке начинающегося дождя.
Его окружали сейчас символы, лица, призраки, тени событий, участником которых он когда-то являлся. Вот в тёмных речных волнах отраженным светом разгорается сеть порталов Терры-ноль, невероятным образом связанная, кажется, чуть ли не со всей вселенной. Вот смеется ему, Иту, в лицо, Огден — образ беспощадной и совершенной власти Официальной Службы, едва не уничтоживший их семью, с садистским удовольствием убивающий, калечащий, глумящийся, опьяневший от вседозволенности и крови. Вот смотрит на них с рыжим откуда-то из бесконечной дали Фэб, смотрит с затаенной обреченной бессильной печалью, потому что понимает Фэб намного больше, чем умеет сказать. Вот тоже издали смотрит грустная Берта, «неправильный наблюдатель», талантливый математик, каким-то чудом удерживающая в голове тысячи тысяч формул и построений, и она отчаянно пытается найти логические связки в явлениях и событиях, которые до неё никто даже не пытался анализировать. Вот улыбается, тоже обреченно, где-то в стороне красавица Джессика, принцесса с миллиардами имен, готовая ради своего единственного настоящего чувства на любые поступки, сколь бы чудовищными они ни были, принцесса, умеющая мимикрировать и лгать, принцесса, суть которой — чудовище. Вот тянется где-то в недостижимом, несуществующем пространстве бесконечная, но в то же время закольцованная лента Берега, являющаяся абсолютно непонятным образом одним из элементов этой невероятной конструкции. Вот мириады Архэ, самых разных рас и видов, стоящие неподвижными рядами, в ожидании… чего? А вот и сам Слепой Стрелок, бесформенная тень неимоверных размеров, собирающий это всё воедино, чтобы раз за разом стрелять, запуская эту огромную, сложную, дробящуюся на тысячи микро-элементов макро-конструкцию…
Я должен идти от обратного, думал Ит, отрешенно глядя на тёмную реку. Но как? Надо, наверное, попробовать мыслить так, как это делает он. Есть сигнатура, в которой мы находимся сейчас. Верно? Да. Что он о ней знает? Во-первых, то, что её невозможно уничтожить. Они уже пробовали. Он сам пробовал. Теперь он точно знает, что этого сделать нельзя. А что можно, в таком случае? В чём он может быть заинтересован? Значит, у нас получается «во-вторых». Во-вторых, он не заинтересован в уничтожении сигнатуры, а значит, он заинтересован… правильно. В её сохранении. Но при этом он так же заинтересован в сохранении самого себя. Он вовсе не желает снова идти в Барды, и тратить свою новую жизнь на проход по вновь создаваемому возвратному кругу.
Но…
Он может решить, что на этот круг можно загнать кого-то другого.
Ит ощутил, что в висках застучали уже знакомые молоточки.
Так. Хорошо. Но кого? Неужели нас? Он ведь в курсе, что с нами этот номер точно не пройдет. Равно как и с ним самим. Он не хочет. Мы не можем. Но где, в таком случае, взять тех… нет, не тех, кто может или хочет. Всё иначе. Ему нужны те, кто даже не сумеет задать вопрос — за что, и почему? Tabula rasa, вот что ему нужно. Чистый лист. Не искаженные, не замутненные знанием ни о себе, ни о Стрелке, Архэ, которых, судя по всему, в этой части Сферы сейчас нет. Почему? Почему-то. На этот вопрос мы ответ не найдем, разумеется. Сейчас точно не найдем.