Санта Байкер
Шрифт:
Я найду этого байкера.
Жнец обещает отомстить.
Вскинув голову, я моргнул, осматривая тихую комнату. Никакого шума от тату-пистолета. В салоне больше никого нет. Бретт закрылся, зная, что я работаю на закрытом сеансе. На сколько часов Жнец утащил меня?
С трудом сглотнув, я знал, что это новейшее произведение искусства будет потрясающим. Я опустил подбородок, взгляд пожирал сексуальный изгиб задницы Джины, поднимающийся выше к ее левому плечу. Она лежала на животе, мирно дыша. Спала. Точно так же, как
У меня отвисла челюсть, когда я увидел Рэва и Оливию маленькими детьми, запечатленными на ее коже в потрясающем черно-белом портрете. Каждый нюанс их лиц, их ямочки, пухлые щеки и невинные улыбки запечатлены навсегда. Рэвэрэнд&Оливия, написано внизу изображения темным шрифтом. До сегодняшнего вечера я не знал полного имени Рева. После этого я никогда не забуду.
Несмотря на пережитые ужасы, двое детей были прекрасными душами, полными света и любви. У них будет счастливый конец, потому что я не соглашусь ни на что другое.
Жнец обещает. Он приведет меня к этому моменту.
Мои глаза закрылись, и воспоминания, которые я предпочел бы забыть, вырвались на поверхность, затягивая мою душу в прошлое.
— Черт, — выпалил я, упираясь рукой в стену, чтобы оставаться в вертикальном положении, поскольку мои колени угрожали подогнуться.
Жнец не позволит мне задержаться.
Некоторые истины не должны оставаться скрытыми. Кровь раскрывает все секреты.
Глава 9 Диабло
Двадцать пять лет назад…
— Увеличь! — Крикнул я, разгоняя свою пожарную машину по потертому ковру.
— Джей Ди, не так громко. Ты разбудишь Гарольда.
Мой маленький носик сморщился. Мне не нравился Гарольд. Он был злым и кричал на мою маму.
Оставив пожарную машину в гостиной, я взял альбом для рисования, который хранил в маленькой коробке рядом с диваном, на дне лежала неиспользованная пачка цветных карандашей.
— Хочешь немного молока?
— Да, мама.
— Хороший мальчик. Присаживайся в своем убежище, а я возьму для тебя пару печенек.
Мои глаза расширились.
— Печенье!
Она хихикнула, покрывая печенье слоем молока.
Я съел свою закуску за кухонным столом, затем вернулся в свое убежище. Нижний шкафчик рядом с раковиной оставался всегда пустым для моего использования. По какой-то причине мне нравилось заползать туда и прятаться. Иногда я оставлял двери приоткрытыми, чтобы рисовать, или закрывал их и играл со своими грузовиками в темноте.
Двери были распахнутыми, когда я сел, напевая, делая наброски карандашом. Картинки заполняли мою голову, и мне пришлось их рисовать. У меня чесались пальцы, если я не пользовался карандашом.
— Посмотри, мама.
Она наклонилась, вглядываясь в изображение, которое я нарисовал. Ее глаза наполнились слезами, и она неуверенно улыбнулась
— Это прекрасно, детка. Это я и твой папа?
Я кивнул, рисуя вокруг них сердечко.
— Он приходит в мои сны и говорит мне, как сильно он тебя любит.
Моя мама схватилась за грудь.
— Он так говорит?
— Ага. Почему он не приходит в гости?
— Он не может, детка. Мне жаль.
— Пенни! — Взревел Гарольд, хлопнув дверью спальни, прежде чем войти в кухню. — Где ты, черт возьми?
Мама медленно закрыла двери, выпрямляясь. Я не сказал ни слова, когда темнота сомкнулась вокруг меня. Тяжелые шаги Гарольда сотрясали пол, прежде чем он добрался до мамы. Я услышал, как она издала забавный звук.
— Где мой ужин?
— Почти, — она поперхнулась, — закончила. В духовке, осталось полчаса.
Шлепок!
— Почему ты всегда заставляешь меня ждать?
— Я… мне жаль. Это больше не повторится.
Гарольд всегда причинял маме боль, когда чего-то хотел, а она действовала недостаточно быстро. Я ненавидел его подлые кулаки и сердитое сердце. Приготовившись сражаться за свою маму, я распахнул двери и бросился к Гарольду.
— Детка, нет! — Закричала мама.
Слишком поздно.
Дверь поцарапала ногу Гарольда, и капля его крови попала на мою руку, когда мы столкнулись. Его кулак взметнулся и обрушился на мою спину, я пролетел по кафельному полу, приземлившись на пол. Мои веки затрепетали, перед глазами пронеслись образы, как Гарольд избивает нескольких женщин, не только мою маму. Он также бил детей. Особенно маленьких мальчиков.
— Ты плохой, — прошептал я ему, когда темнота взяла верх, уводя меня от мамы.
Ее крик был последним, что я услышал.
Пять лет спустя…
Мои пальцы крепко сжали карандаш в моей руке, образы в моей голове были настолько интенсивными, что я не мог набросать их достаточно быстро. Яростно делая наброски, я заполнял бумагу, переходя на чистую страницу в альбоме, чтобы продолжить.
— Джейсай? — Моя мама просунула голову в мою комнату. — Ты закончил свою домашнюю работу?
Я кивнул, слишком сосредоточенный, чтобы поднять глаза.
— Ты голоден? Я готовлю мясной рулет на ужин. Почти готово.
— Конечно, мама.
Она прищелкнула языком.
— Мой талантливый сын всегда рисует.
— Я люблю рисовать.
— Ты самый одаренный художник, которого я когда-либо видела. Никогда не позволяй никому заставлять тебя думать иначе.
Я поднял глаза, заметив улыбку на ее лице. Глаза мамы казались грустными, но она никогда не позволяла этому ее расстраивать. Она всегда говорила, что радуга прогоняет облака и дождь.