Сапфир забвения
Шрифт:
– Да, это там, – подтвердил Родрик, – я знаю дорогу.
– Тогда веди, – скомандовал Грант.
И все трое двинулись по улице.
– Расскажешь, что мы будем искать? И в чём суть дела, на которое тебя наняли? – спросила девушка, мягко шагая по брусчатке.
– Пожалуй, – согласился рыцарь, – если коротко, то суть такова…
Дэниел поведал о серии загадочных убийств, голубых цветах на телах жертв и о том, что удалось выяснить в доме купца, благоразумно умолчав о договоренности с судьей и своих способностях
– Интересная история, – задумалась эльфийка. – О смерти шерифа и купца знает весь город, а вот про баронессу я ничего не слышала. Как и об этих цветах. Сапфир Забвения? Красивое название. Хоть человеческий язык и довольно скуден для описания настоящей красоты.
– Не то что эльфийский Лориэндор, верно? – лицо Дэниела казалось непроницаемым.
– Что ты можешь знать о моём языке, рыцарь? – усмехнулась девушка. – Лориэндору больше лет, чем всем языкам людей, вместе взятым. Знания моего народа сияли во мраке времен, когда о человечестве и слышать не слышали.
– «Telion enet-hil na amaroth, amin en-wir illoa sen ed-ainor», – продекламировал рыцарь и, поймав недоверчивый взгляд девушки, добавил: – «Мудрость не в знаниях, а в умении их применять». Мой перевод верен?
– Откуда ты знаешь эльфийский? – изумилась Нэриель.
– Жизнь научила. Я ведь не удивляюсь твоему умению говорить на языке людей.
***
Дом Рогара Нотманда находился в получасе ходьбы от казарм. Несмотря на статус шерифа, его жилище – аккуратный особняк на каменном фундаменте, обошелся без излишней роскоши. Любым украшениям хозяин предпочитал строгость и основательность.
У калитки Дэниел трижды стукнул бронзовым кольцом по потемневшей пластине. Громкий лязг эхом разнесся по двору, отражаясь от стен и оконных ставен. Из сторожки выглянул мужчина средних лет и, слегка прихрамывая, подошел к гостям.
– Кто вы? И что вам нужно? – человек окинул цепким взглядом компанию рыцаря.
– Меня зовут Дэниел Грант, – представился тот, показывая бляху с гербом города. – Я исполняю волю судьи Юргена Расса, расследуя убийство Рогара Нотманда. Со мной мои спутники.
Рассмотрев бляху и оценив форму стражника на Родрике, мужчина загремел связкой ключей и открыл калитку.
– Я Олаф, смотритель дома и слуга Нотмандов, – представился хромой, – прошу вас, проходите.
– Кто после смерти шерифа стал хозяином особняка? – Грант проследовал за мужчиной.
– Мать Рогара. К сожалению, в последнее время госпожа ничем не интересуется. Оно и немудрено, такое горе!
– А слуги?
– Кроме меня – никого. Хозяйка всех рассчитала. Раньше здесь постоянно дежурили стражники. Теперь охранять некого и нечего. После смерти сына хозяйка купила имение в Ковендоре. На юге оно, конечно, поспокойнее. Но отчего-то госпожа всё никак не уезжает. Видимо, каждая здешняя травинка напоминает ей о Рогаре.
– Я хотел бы взглянуть на место, где был убит твой хозяин. Ты помнишь этот день?
– Как не помнить? Не так уж и давно это случилось. Господин Рогар пришел домой около полудня. Он имел привычку обедать дома, а в остальном с утра и до вечера находился на службе. Я открыл ворота, впустил его, а сам остался во дворе беседовать со стражниками. Спустя какое-то время раздался крик хозяйки. Прибежав, мы нашли в кабинете тело господина Рогара с перерезанным горлом от уха до уха.
Войдя в дом, Олаф открыл одну из внутренних дверей и показал комнату.
– Вот тут всё и стряслось.
Грант окинул взглядом кабинет шерифа. Небольшой стол, несколько тумб из темного дерева, большой, но без изысков камин. Рядом с ним кресла, накрытые матерчатыми чехлами, тяжёлый кованый сундук и герб над ним. Все окна оказались наглухо закрыты ставнями, и Олафу пришлось зажечь несколько масляных ламп, чтобы разогнать сумрак.
– Кто был в доме в момент убийства? – спросил Дэниел.
– Хозяйка, господин Рогар, трое слуг, включая меня, и четверо стражников. Хозяину накрыли, как всегда, в кабинете. Здесь же мертвым его и нашла мать.
– За столом?
– На полу.
– Кто из слуг прислуживал ему во время обеда?
– Никто. Это одна из привычек господина, приобретенных им на службе. Всё делал быстро и сам.
– У дома видели посторонних? Возможно, накануне? Подумай, может, что-нибудь показалось подозрительным? – рыцарь мельком глянул, как эльфийка села в кресло, и, закинув ногу на ногу, принялась счищать грязь с перчаток.
– Увы, ничего такого, – покачал головой смотритель.
– Кто нашел голубые цветы на теле шерифа?
– Стражники. Я, кроме как о луже крови, ни о чём думать не мог.
– А кроме цветов, было еще что-нибудь необычное? Пропало или, напротив, появилось?
– Да, мессир! – подумав, вспомнил Олаф. – Цепь шерифа – символ начальника стражи, оказалась порвана и лежала в стороне. Должно быть, это случилось во время борьбы с убийцей.
– А что, была борьба? – заинтересовался Дэниел. – Ты ведь упомянул, будто Рогару просто перерезали горло? В комнате были следы драки?
Едва слышно скрипнуло кресло, в котором сидела эльфийка.
– Опытный воин может располосовать глотку противника одним махом. Пусть даже секунду назад он улыбался жертве в лицо, – ни к кому конкретно не обращаясь, бросила Нэриель.
– Никаких следов драки я не заметил, мессир. Всё на своих местах. Про борьбу предположили стражники.
– Кстати, я не вижу следов крови на полу, а ведь ее, должно быть, немало натекло, – отметил рыцарь.
– Циновки пришлось выкинуть, – пояснил Олаф, – а доски мы отскабливали два дня. Хозяйка велела, чтобы ни пятнышка не осталось.