Сапфировое пламя
Шрифт:
После смерти папы все превратилось в неразбериху. Бизнес прогорел, мы лишились дома, пришлось поменять школы, что было не так сложно для других людей, но для меня это было катастрофой, но самое важное, теперь с нами не было папы. Когда мама была в командировке, о нас заботился папа. Когда у меня была проблема, сначала я шла к папе, а не к маме. На тот момент папа больше знал обо мне, и он всегда мог разговорить меня, в какой бы пещере я не спряталась.
Мне было двенадцать, и осознавать, что больше его не будет рядом, было подобно концу
Затем мама как-то собрала нас по кусочкам и привела все в порядок. У меня заняло почти пять лет, чтобы понять, что сама она была не в порядке.
Моя мама провела несколько месяцев в плену во время Боснийской войны. В память об этом у нее осталась постоянная хромота и невидимые шрамы на всю жизнь. У нее не было возможности разобраться с этим, потому что её муж заболел, и вместо своей привычной жизни, когда она была на службе шесть месяцев в году, она вдруг стала родителем на полную ставку, и тогда рухнули небеса. Это настигло ее в самое неподходящее время. Она лишилась своей лицензии частного детектива, а значит, единственного способа держать нас на плаву. Неваде пришлось стать добытчиком раньше, чем она окончила старшую школу. Мама больше не была ни солдатом, ни частным детективом. Это заставило ее почувствовать беспомощность.
Разговор, который должен у нас состояться, опять заставит ее почувствовать себя беспомощной, и я никак не могу предотвратить этого. Она забралась на мою лестницу со своей хромотой, и не уйдет, пока мы все не уладим.
— Каталина?
Я поднялась с пола и открыла дверь.
— Дай мне взглянуть на твое бедро, — попросила мама.
Я повернулась и спустила свои треники.
— Это просто синяк. Смотри, я даже могу спокойно опираться на него, — я героически встала на одну ногу.
— Ты уверена?
— Да. Ничего не сломано.
— Бабушка взяла твою сестру и двоих из охраны и уехала. Она говорила что-то про два «Гардиана» в торговом центре «Кейстоун».
Это была именно та группа вопросов, которой я хотела избежать.
— Ага.
Мама пронзила меня взглядом.
— Почему в заброшенном торговом центре находятся «Гардианы»?
Солгать или не солгать? Я ненавидела лгать маме.
— Ты поехала в «Диатек», и что случилось дальше?
— И я уехала оттуда.
— Кто-то тебя преследовал? Поэтому ты поехала в «Кейстоун»?
Черт. Моя тактика коротких ответов явно не работает.
— Да.
— Почему ты не поехала домой?
Потому что меня преследовало двадцать профессиональных киллеров, которые легко прошли бы сквозь нашу охрану и обрушились на склад, внутри которого были дети.
— Я не додумалась.
Мамино лицо поникло. Она все поняла.
— Я задам тебе ещё один вопрос, но я хочу, чтобы ты ответила честно. Если бы здесь были люди Рогана, ты бы поехала домой?
Я закрыла глаза.
— Да.
Она подошла ко мне и обняла. Если бы у меня остались слезы, я бы заплакала.
— Было
— Да.
Мама отпустила меня.
— Я все исправлю. Обещаю. Сегодня же вечером.
Она развернулась и спустилась с лестницы.
Я посмотрела на маленькую собачонку.
— Я отстой.
Маленькая собачка присела и напрудила на пол. Отлично.
— Ничего, все в порядке, — сказала я ей. — Ты научишься.
Я прибралась и пошла с ней вниз. У кухонного стола Берн, Леон, Руна и Рагнар сгрудились вокруг ноутбука Берна. На мониторе был остановлен кадр с Селией во время прыжка.
Я достала из холодильника курицу-гриль, отрезала большой кусок куриной грудки без кости и покрошила его в маленькую миску. Собака носилась вокруг моих ног.
Из ноутбука послышались звуки бензопилы.
Я поставила миску на пол. Собака атаковала ее так, словно ее жизнь зависела от победы над холодной курятиной. Я достала себе тарелку и приступила к сооружению двух тако.
— Останови. Вот здесь, — попросил Леон.
— Она просто… появилась в его руке, — сказал Рагнар, его голос был полон недоумения. — Как он это сделал?
— Выглядит так, будто он делает это подсознательно, — сказала Руна. — Ему нужно оружие и — упс!
— Упс? — сказал Берн.
Руна повернулась к нему.
— Да. Запусти на секунду. Заметь, как он смотрит на бензопилу. Он явно никогда не видел ее раньше.
— То есть ты думаешь, так работают его пассивные силы? — высказал Берн свои мысли вслух.
— Это не лишено смысла, — сказала Руна.
— Тогда как же будут работать активные силы подобной магии? — удивился Берн.
— Неважно, активные это силы или пассивные, — Леон наклонился ближе к экрану. — Мне больше интересно, он телепортирует вещи, которые видел ранее, или выхватывает их в определенной зоне действия своих сил.
— Почему? — спросил Рагнар.
— Потому что мне нужно знать, должен ли я беспокоиться, что этот придурок телепортирует мое оружие себе в руки, когда я буду драться с ним.
Все задумались.
— Может, он их не телепортирует, — сказал Рагнар. — Может его магия создает ему такое же.
— Черт знает что, — высказался Леон.
— Какой же это тип магии? — задумалась Руна. — Я считала, он антистаси.
— Это так, — сказала я.
Все повернулись ко мне.
Я положила тарелку. Я больше была не голодна.
— Магия антистаси проявлялась приблизительно пять раз, с той же частотой, как магия правдоискателей. Это не самый редкий вид, но Превосходные антистаси исключительно редки. Существует три Дома правдоискателей на всей территории Континентальных Штатов, и только два Дома антистаси. Их всего пять в Евросоюзе, два в Африке, неизвестно, сколько в Китае, ещё три в Российской Федерации. Из всех Дом Сагредо — старейший.
— Твои изыскания об Алессандро впечатляют, — заметила Руна.
И она даже не представляла, насколько.