Сапожок Принцессы
Шрифт:
И обе подруги, взявшись за руки, в восхищении отправились гулять по саду.
– О, как великолепен ваш дом, Марго, дорогая, – с энтузиазмом воскликнула Сюзанна. – Как вы должны быть счастливы!
– О, конечно же, да. А разве я не счастлива? – с легким вздохом задумчиво откликнулась Маргарита.
– Как печально вы это сейчас сказали, ch'erie… Ах да, вы теперь замужняя женщина и, наверное, больше не можете секретничать со мной. О, а как много, как много секретов у нас было в школе! Помните? Некоторые из них мы даже не доверяли сестре Терезе в день Святых Ангелов, хотя она была прелесть.
– А теперь у тебя есть один, самый важный секрет, не так ли, малышка? – весело спросила Маргарита. – И ты с нетерпением хочешь его мне поведать. Ну-ну, ch'erie, зачем так смущаться? – добавила она, увидев, как хорошенькое личико Сюзанны заалело румянцем. – Клянусь, стыдиться здесь нечего! Он честный, благородный человек, и им можно гордиться, будь он возлюбленным или мужем.
– Ах, честно, ch'erie, я не стыжусь, – мягко ответила Сюзанна. – Меня переполняет гордость, когда я слышу, что вы так о нем отзываетесь. Я думаю, что maman против не будет, – добавила она задумчиво. – А я буду – о! – так счастлива! Но, конечно же, об этом и думать нечего, пока не будет спасен papa…
Маргарита вздрогнула. Отец Сюзанны! Граф де Турней! Один из тех, чья жизнь подвергнется опасности, если Шовелен преуспеет в поисках Сапожка Принцессы.
От графини и некоторых членов лиги она знала, что их таинственный предводитель поручился честью вывезти беглеца графа де Турней из Франции целым и невредимым. И пока маленькая Сюзанна, ни о чем не подозревая, разбалтывала свой самый важный секрет, мысли Маргариты вновь вернулись к событиям минувшей ночи.
Опасность, нависшая над Арманом, угроза Шовелена, его жестокое «или-или».
А также дело ее собственных рук, кульминация которого должна была произойти ровно в час ночи в столовой лорда Гренвиля, где безжалостный представитель французского правительства должен был узнать наконец, кто же этот таинственный Сапожок Принцессы, так отчаянно боровшийся с целой армией шпионов, смело вставший на сторону врагов Французской Республики.
С тех пор у нее не было никаких известий от Шовелена. Она решила, что он провалился, и не беспокоилась более за Армана, поскольку муж обещал его спасти.
Однако, слушая веселую болтовню Сюзанны, она вдруг пришла в ужас от того, что сделала. Шовелен ей ничего не сказал, это так, но она вспомнила тот саркастический и ничего хорошего не предвещающий взгляд, который он подарил ей на прощание. Узнал ли он что-нибудь позднее? Может быть, уже послал кровавыми руками отчаянного заговорщика на гильотину, без промедления и без всякой надежды на спасение.
Маргарите стало дурно от ужаса, рука ее импульсивно сжала перстень.
– Вы не слушаете меня, ch'erie, – сказала с укоризной Сюзанна, прервав наконец свое повествование.
– Что ты, дорогая, я слушаю, – сказала Маргарита, через силу заставляя себя улыбнуться. – Я люблю слушать твои милые рассказы… Я так рада твоему счастью… Не беспокойся, мы сможем умилостивить maman. Сэр Эндрью Фоулкс – благородный английский дворянин, у него есть деньги и положение. Графиня не откажет. Но… теперь, малышка, скажи мне, каковы последние новости о твоем отце?
– О, – сказала Сюзанна, безумно обрадовавшись. – Лучшего и быть не может. Милорд Гастингс приезжал сегодня утром к maman и сказал, что с дорогим papa теперь все хорошо, менее чем через четыре дня он будет здесь, в Англии.
– Да, – откликнулась Маргарита, с блеском в глазах следившая за губами Сюзанны, которая продолжала говорить.
– О, мы теперь уже не боимся! Вы разве не знаете, ch'erie, что этот великий и благородный Сапожок Принцессы сам уехал спасать papa. Он уехал, ch'erie… действительно уехал… – возбужденно добавила Сюзанна. – Он сегодня утром был в Лондоне. Быть может, уже завтра он будет в Кале. Там он встретит papa… И затем…
Гром грянул. Маргарита думала об этом последние полчаса, не связывая вместе разрозненные мысли, пытаясь еще обмануть и себя, и свои опасения. Он уехал в Кале, он был в Лондоне утром… Он – Сапожок Принцессы. Перси Блейкни… ее муж… которого прошлой ночью она выдала Шовелену… Перси… Перси… ее муж… Сапожок Принцессы… О, как могла она быть столь слепой?! Сейчас она вдруг поняла все, все и сразу… и роль, которую он играл… и маску, которую он носил, чтобы выглядеть в глазах всех ничтожеством.
И все это просто спорт и, конечно же, озлобленность – спасать мужчин, женщин и детей от смерти точно так же, как другие убивают на охоте животных. Праздному богачу потребовалась цель в жизни. Он и небольшая группа молодых франтов, собранных под его знамена, месяцами развлекаются, рискуя жизнью ради спасения незнакомых им людей.
Может быть, когда они только поженились, Перси собирался ей рассказать об этом: но вот до его ушей дошла история о маркизе де Сен-Сире, и он резко от нее отвернулся, подумав, конечно же, что однажды она точно так же предаст его и его товарищей, поклявшихся следовать за ним. Таким образом, он стал обманывать ее, как и других, в то время как множество людей были обязаны ему жизнью, а множество семей еще и счастьем.
Маска суетного франта была великолепной, а роль сыграна блестяще. И ничего удивительного нет в том, что шавеленовским шпионам даже не приходило в голову, что этот явно глупый простофиля и есть тот самый человек, чья безумная дерзость и бесконечная изобретательность доставляли столько хлопот проницательнейшим французским сыщикам, как во Франции, так и в Англии. Даже прошлой ночью, когда Шовелен намеревался увидеть в столовой лорда Гренвиля отчаянного Сапожка Принцессы, он увидел лишь спящего в углу софы сэра Перси Блейкни.
Быть может, его проницательный ум разгадал загадку позднее? Это был самый страшный, невероятный, убийственный вопрос. Предавая безвестного незнакомца его судьбе, пытаясь спасти брата, не отправила ли Маргарита Блейкни на смерть своего мужа?
Нет, нет, нет и тысячу раз – нет! Сама Судьба не могла нанести подобный удар, сама природа восстала бы против этого! Рука Маргариты, когда в ней был этот клочок бумаги, должна была быть парализована, прежде чем успела совершить такое ужасное, немыслимое дело.