Саркофаг
Шрифт:
– А вы чего молчите, как будто вообще не при делах?
– прикрикнул Влад на пилотов.
– Что это за хрень такая?
– А чего говорить-то? Ваш друг уже все сказал, - пожал плечами капитан.
– Мы как-то пару раз даже перевозили эту продукцию. Она, кстати, очень дорогая. Одна упаковка стоит...
– Нет, приятель тут ты не прав!
– нетерпеливо перебил его Хулио.
– Я тут раскопал кое-что любопытное! Если сто лет назад за одну такую вот прелесть давали сто условных денежных знаков, которые у томиноферов называются жгуты. То пятьдесят лет спустя за нее давали уже всего лишь тридцать жгутов! Теперь же цена одной мумии, в оригинальной
– В связи с этим, что именно нам должно быть ясно?
– непонимающе посмотрел на него Влад.
– А то, что вся эта затея с уничтожением человеческой популяции на ферме Терра - это результат кризиса перепроизводства, - выпалил Хулио, бешено вращая глазами.
– Некие конкуренты перебили цену томиноферам и выбросили на рынок модифицированный продукт! Человеческое мясо с улучшенными вкусовыми качествами. После этого дальнейшее производства товарного мяса обычных людей стало для томиноферам не просто нерентабельным, а убыточным! И после этого, они как хорошие, рачительные хозяева решили забить всю принадлежащую им скотину, то есть нас с вами! С чем я вас и поздравляю!
– Спасибо!
– кисло улыбнулся капитан.
– А ты вообще молчи!- прикрикнул на него Сенсей.
– Закатать бы тебя самого в коробку, как шпрота в банку, чтобы на своей шкуре понял что творил!
– Да ничего я не творил, - пожал плечами капитан.
– Мы просто перевозили с места на место всякую всячину.
– Да? А пушки и бомбы на тороиде у вас для чего? Москитов бить?
– возмутился Влад.
– Ты лучше мне вот что скажи, кто такие 'покупатели' и почему все падают в обморок стоит лишь упомянуть о них?
Капитан побледнел, на лбу его выступили бисеринки пота, он в нерешительности взглянул на своего помощника. Судя по прелюдии, он и сам был не прочь грохнуться в затяжной обморок, лишь бы не отвечать на этот вопрос.
– Ты когда-нибудь сам их видел?
– задал наводящий вопрос Хулио.
Капитан отрицательно помотал головой.
– Их вообще никто из людей никогда не видел, - помявшись, ответил он, обливаясь потом от ужаса.
– Эта тема вообще табу. За такие разговоры хозяева устраивают 'показательный суп'.
– Показательный суд знаю, а про суп слышу впервые!
– изумился Сенсей.
– Ну, про 'лафет' ты наверняка слышал? Так вот, 'суп', во стократ страшнее даже 'стоячего лафета', - промямлил капитан, теряя остатки самообладания.
– А это что такое?
– спросил Хулио, у которого от нездорового любопытства заблестели глаза.
– Это когда тебя сажают на закругленный кол и начинают медленно вращать между двух горелок дающих вертикальное пламя. Здесь, как и в традиционном 'лафете' готовится лишь нижняя часть тушки, то есть я хотел сказать, туловища, - поспешно поправился капитан.
– Наполовину живое блюдо подается в вертикальном положении.
– А что насчет 'супа'?
– не унимался коротышка.
– Хулио, прекрати сейчас же, маньяк хренов!
– прикрикнул на него Сенсей.
– Охота тебе всякую мерзость слушать?
– Да мне просто любопытно, - с деланным безразличием пожал плечами тот.
– Мы немного отвлеклись, так что ты там говорил насчет 'покупателей'?
– напомнил Влад.
–
– Это сходится с тем, что нам рассказал в Египте старик, путешествующий на скарабее, - задумчиво сказал Влад.
– Видимо, у хозяев есть свои собственные хозяева.
– А это означает, что кроме томиноферов существуют еще и супертоминоферы, - рассмеялся Сенсей.
– Что лишний раз подтверждает старую истину о том, что на всякую хитрую попу есть болт с винтом.
– Чего ты радуешься?
– покосился на него Хулио.
– Для чего, по-твоему, пришельцы или, как ты их называешь, томиноферы, продают раскрашенные коробочки с хрустящими человечками своим суперхозяевам? Вот то-то и оно! Мы для них всего лишь продукт! Ты, например, много станешь вникать в кудахтанье курицы, перед тем как отрубить ей голову и отправить в кастрюлю? Тем более, если ты вырос на курином мясе и вдобавок голоден? Нет, братцы, это как мне видится, путь тупиковый. Потому как, приведет он нас прямиком все в ту же кастрюлю!
После этого пессимистического монолога над поляной надолго воцарилась тишина.
– 20 -
Южноамериканский континент,
джунгли,
2028 год.
Когда Константина затянуло в черную пасть красной временной пустулы первое, что он почувствовал, было ощущение полета. Но не того волшебного, каким обычно летают во сне, а вертикального полета вниз. Собственно это был никакой не полет, а стремительное падение. Причем с огромной высоты.
Он не мог толком разглядеть, куда именно падает, потому, что его сразу же ослепило яркое солнце. Константин от боли был вынужден крепко зажмурить глаза. Сердце его, лихорадочно сжавшись и вытолкнув из себя всю кровь, подпрыгнуло вверх, закатилось в район кадыка, и оставалось там все время, пока он падал.
Откуда-то сбоку раздавался непрерывный шум, происхождение которого так и осталось для Константина загадкой. Внезапно его накрыло плотным холодным дождем, и он сразу же вымок насквозь. В довершение ко всему, снизу вдруг раздался долгий пронзительный крик Огюста. Истошный вопль француза внезапно прекратился, после чего послышался громкий всплеск, как будто в воду упал огромный камень.
Константин наконец смог приоткрыть глаза, для того чтобы уже в следующее мгновение плотно закрыть их обратно. В этот самый момент он врезался в поверхность бурлящей прямо под ним воды. Ему здорово повезло, что он вошел в воду, что называется 'солдатиком', то есть строго вертикально. Если бы его тело было изогнуто, хотя бы под небольшим углом, он неминуемо сломал бы себе позвоночник.
Удар о воду был настолько силен, что Константин на долю секунды потерял сознание. За это время он успел погрузиться глубоко в мутную белесую воду, бурлящую воздушными пузырями. Когда к нему вернулось сознание, он принялся лихорадочно двигать руками и ногами, тормозя дальнейшее погружение. Когда ему, наконец, удалось остановиться, над головой у него, оказалась неописуемая толща воды. Вся она беспрестанно кипела и перемешивалась, словно в гигантской кастрюле.
Судорожно выталкивая отчаянно страдающее от нехватки кислорода тело вверх, Константин начал всплывать. Но процесс этот происходил настолько медленно, что его охватила паника. Он внезапно пронял, что воздух в его легких закончится, прежде чем он сумеет добраться до поверхности, а на то чтобы вынырнуть у него не останется сил.