Сармат. Смерть поправший
Шрифт:
— В долгу не останемся, сосед... Отбой.
По тихим сонным улочкам Белогорска, украшенным переливающимися на солнце перламутровыми нитями паутины, Савелов погнал машину в сторону нависающей над городком скалистой гряды. Марика, повернув к нему лицо, хотела что-то сказать, но Савелов прижал палец к губам. Когда городок остался за грядой, он остановил машину и кивком попросил ее отойти с ним в сторону.
— Кто были люди в том доме? — спросил он.
— Я их не знаю, — шепотом ответила она. — Сначала были другие, но их вчера отозвали и вместо них приехали эти...
— Они местные?
— Похоже, но я их до этого никогда не видела.
— Посидите в машине, — попросил ее Савелов.
— "Купавна", «Купавна», ответь «Щербинке». Прием, — отойдя в сторону от «БМВ», сказал он в микрофон рации.
— Наконец-то, «Щербинка»! — раздался из передатчика густой уверенный голос «Купавны». — Пассажирам из соседнего купе малость не повезло... Под Джанкоем сам увидишь... Скатерть вроде бы чистая, но небеса почему-то посылают не на три, а на пять букв... Как понял, отзовись, «Щербинка»? Прием.
— Понял, «Купавна», небеса посылают на пять букв... Скажи лучше: почему самогонный аппарат поменяли?
— Перестраховались, видно. Прием.
— Портреты получились классными, не знаешь?.. Прием.
— Гарантирую, «Щербинка»! Фотограф у нас — талант. И прицеп с тележкой тоже о'кей вышли!
— Спасибо.
— "Щербинка", «Щербинка», а новый аппарат обнюхай со всех сторон. Береженого и бог бережет. Прием.
— Понял, «Купавна»! Прием.
— Значит, назначаем рандеву на конце плеча, у старых камней. У тех, что с новыми дырками... Понял меня, «Щербинка»? Прием.
— Понял. У старых камней с новыми дырками... Отбой, «Купавна». До встречи.
Закончив разговор, Савелов подошел к машине и, взяв спящего малыша на руки, кивком головы приказал женщине следовать за ним.
— Вместо Чопа нам приказывают пересечь границу в Бресте и назначают рандеву у стен Брестской крепости, не знаете почему? — спросил он у Марики, когда они оказались за камнями, в метрах ста от машины.
— Не знаю, — удивилась женщина.
— Этот «БМВ» кто пригнал на явку?
— Москвичи. Их отозвали вчера утром. Они сказали: поступила информация, что ваш «Мерседес» засвечен. Они же привезли два чемодана и носильные вещи, подобранные в соответствии с нашей легендой. Я сама уложила веши в чемоданы, а ключи от них всегда были при мне. Так мне они приказали.
— Они не доверяли сменщикам?
— Мне показалось, что так. Иначе зачем им опечатывать машину?
— Сменщики не пытались снимать пломбы с дверей и багажника?
— Москвичи запретили им даже подходить к ней, но...
— Но?.. Договаривайте.
— Ночью меня разбудил Курт, и мне показалось, что в гараже горит свет.
— Ждать тут! — в нехорошем предчувствии приказал он и, положив малыша на свой плащ, вернулся к машине.
Заглянув под ее днище, Савелов покрылся с головы до ног липким холодным потом: в углублении, за выхлопной трубой, отливал вороненой поверхностью похожий на утюг плоский металлический предмет, с вмонтированным в его корпус окошечком таймера.
Кое-как справившись с парализовавшим его страхом, Савелов бросился к багажнику — под руку попались монтировка и домкрат... Приподняв машину на всю высоту штанги домкрата, он, тем не менее, с трудом протиснулся под ее днище. Подсунув заостренный конец монтировки в небольшой зазор между «утюгом» и удерживающим его металлом, он с силой нажал на другой конец монтировки. Мина едва сдвинулась с места. Еще нажим, и удерживаемый магнитными присосками утюг скользнул несколько сантиметров по плоскости днища... Еще нажим — и он отлетел прямо под ноги женщины, подошедшей, вопреки его приказу, к машине. Савелов с нарастающим ужасом смотрел из-под днища автомобиля на часто замигавший красным светом глазок на боку мины и на цифры, быстро замелькавшие на циферблате таймера.
— Где сказано тебе ждать?! — наконец, просипел он сдавленным шепотом и сильно оттолкнул ногой Марику от машины.
— Майн готт! — вскрикнула упавшая в придорожную пыль женщина. — Что вы делаете?
Ее голос привел Савелова в чувство.
— Идиотка, твою мать!.. Магнитная мина, не видишь, что ли?! — заорал он и рывком выпростал свое тело из-под днища машины.
Не обращая внимания на Марику, Савелов схватил одеревеневшими руками мину и бросился к кустам у обочины, за которыми проглядывал сквозь бурьян ржавый корпус разбитого, отслужившего свой век грузовика. Положив «утюг» под его искореженную раму, он опрометью бросился к спящему малышу и, подхватив его на руки, побежал назад к автомобилю. Устроив безмятежно спящего малыша на заднем сиденье, он поднял из пыли женщину и подтолкнул ее к машине.
— Сидеть тут и не дергаться!
Потом, выхватив из багажника канистру, он снова бросился к грузовику, разливая перед собой бензин.
Бросив канистру под раму грузовика, Савелов бегом возвратился к машине и принялся лихорадочно обшаривать ее. То, что он искал, находилось сбоку от молочно-белого капота автомобиля, под основанием радиоантенны.
Отжав антенну монтировкой, он выбил из-под ее основания небольшой черный квадрат с тоненькими проводками, уходящими под днище.
— Вас ист дас? — спросила высунувшаяся из двери женщина.
— Что это? — вымученно переспросил он, обрывая со злостью проводки. — Это, милая фрау, спутниковый радиомаяк, который позволял плохим дядям следить за нами, слушать наши разговоры и в любой момент разнести нас на куски, где бы мы ни находились.
Прежде чем тронуть машину с места, Савелов бросил на пропитанную бензином землю горящую зажигалку. Огненная полоса с шипением устремилась к разбитому грузовику. Отъехав с полкилометра, Савелов остановил автомобиль, и они, не сговариваясь, посмотрели в сторону горящего грузовика.
Звуки двух взрывов — от полупустой канистры с бензином и сдетонировавшей мины, слившихся в один взрыв, будто молотом ударили в отвесную скалу. В воздух взлетели искореженные обломки грузовика и клубы пламени, а когда они опали, над местом взрыва остался висеть столб ржавого дыма.
«Эхо от взрыва вряд ли долетит до городка, — подумал Савелов. — Знаменитая белогорская скала должна поглотить его. Но если долетит — не избежать следующих сюрпризов от „любителей пива“. Тогда вся надежда на „Купавну“...»