Сармийская жена
Шрифт:
— Ты бы видела, как он скрипел зубами, когда я все решила! — сияла довольная девчушка, — впервые ему нечего было сказать. А остальные! Двое парней после этого пригласили на свидание. Малисса объявила лучшей подругой. За три года учебы мне не уделяли столько внимания, как сегодня.
— Эни, рада за тебя. Но будь осторожна. Когда внезапно попадаешь в центр внимания, к этому легко привыкнуть. Что это за друзья, которые стали ценить лишь тогда, когда ты чего-то добилась? А где они были раньше?
— Да, понимаю я. Но ведь это так здорово!
— Почему же? Очень даже представляю. Прошло чуть больше года, как сама получила диплом. Я прекрасно помню, что значит, быть студентом. Ну, ладно, беги на занятия. С ужином в силе? Приготовить что-нибудь особенное?
— Конечно! Малисса не упустит шанса познакомиться поближе. Она ведь сразу сообразила, кто помог с арифметрией. Так что, будь начеку!
— За отдельную плату готова позаниматься, — крикнула вслед убегающей девушке.
Проводила Эни и вернулась на кухню. Сложила грязную посуду в моющий шкаф, а сама влезла в продуктовый ларь. Кажется, в мясном отделе еще в прошлый раз приметила утиную тушку. Было бы неплохо запечь ее с яблоками. Тушку-то нашла, а вот с яблоками оказалась беда. Вроде бы только вчера брала их для пирога, плоды были свежими, а сейчас половина сгнила.
Надо уточнить у Эни, не нарушила ли ненароком условий хранения. Она предупредила, что ничего не повлияет на помещенный в ларь продукт. Достаешь такой ровно в том состоянии, в каком положил, и храниться тот мог сотню лет.
К счастью, я знала разные рецепты приготовления утки, и пропавшие яблоки успешно заменила на чернослив. Чтобы утка хорошо пропеклась, сразу поставила ту в духовой шкаф и проговорила команду для приготовления. Мне безумно нравился режим томления, когда блюда получались такими, словно их в русской печке готовили. Уточка должна таять во рту и хрустеть золотистой корочкой. Уж я-то знала, как добиться такого эффекта.
Пока руки делали знакомую работу, мысли крутились вокруг недавно прочитанной книги. Каково же было удивление, когда поняла, что знаю ее от корки до корки. Это значило только одно: можно использовать заклинание не один, а два раза в день.
Это же здорово! Я успела оценить ценность домашней библиотеки Виров. В ней собраны не только учебники месс Айриэн, но и трактаты по магии, истории, праву. То есть то, что жизненно необходимо изучить в ближайшее время. И если раньше я подсчитала, что уйдет на это не меньше года, то теперь сроки сокращались вдвое, а то и втрое. Магические книги здесь писались от руки, а потом уже с них делались копии. Рукописный текст — это не убористый печатный. Там и шрифт крупнее, и картинки есть, и сноски. Значит, одну книгу возможно проштудировать за два-три часа. Это с учетом того, что читала на уровне третьеклассника. Но я рассчитывала, что с каждым разом умение будет расти, следовательно, и учиться смогу быстрее. Осталось проверить, будет ли так же быстро усваиваться информация.
Айриэн вернулась с занятий за два часа до ужина. По дому уже разносились умопомрачительные запахи. Я наседкой металась между кухней и столовой, расставляла приборы, раскладывала салфетки и одновременно наблюдала за приготовлением ужина. На плите варился грибной суп-пюре, жарились гренки. Рядом томилась практически готовая утка. Своей очереди дожидалось тесто для штруделя.
Эни прошлась по кухне, засунула нос под каждую крышку. По хищному взгляду легко догадаться, что племяшка слупила бы все, что там обнаружила.
— Чаю? — предложила я, — там еще блинчики остались. А то если начнешь пробовать, гостям ничего не достанется.
Эни жадно сглотнула и, тяжко вздохнув, согласилась с предложением. Едва девушка утолила голод, отослала ее заниматься домашними заданиями. Не могла я противостоять жалобно-просящему взгляду. Не сдержалась бы, и накормила голодающего.
Гостей встречали вместе. Айриэн надела нарядное платье, сделала прическу. Я же, снова облачилась в черное и накрутила на волосы привычный уже платок. С одной стороны, удобно, а с другой — жаль. Я гордилась волосами. Натуральные, ни разу не крашеные, светло-русые, они тяжелой волной ниспадали до талии.
Лерд Шед оказался чуть полноват. Но эта полнота ему шла, добавляла солидности и важности. Темная курчавая шевелюра, породистое лицо с крупными чертами, ямочка на подбородке. Его супруга, месси Шед, была полной противоположностью. Тонкие, будто прорисованные брови, аккуратный носик, узкие губы. Миловидная и изящная. Темные волосы забраны в плотную сетку, прикрепленную к расшитому камнями ободку, скрывающему узкий лоб. В маленьких же ушках красовались солидные камни, составляющие гарнитур к ожерелью и браслету. Малисса взяла у родителей понемногу. От отца достался высокий рост и волевой подбородок, от матери — мягкие черты и изящное сложение.
— Лерд Шед, месси Шед, месс, — приветствовала я, — рада познакомиться. В моем положении, конечно, не принято принимать гостей, но в сложившихся обстоятельствах…
— Ох! — всплеснула руками месси Шед, — милочка, вы, безусловно, правы. Наслышана о тех горестных испытаниях, что выпали на вашу долю. И как добропорядочные горожане мы с мужем не прошли мимо чужой беды.
— Благодарю, — от смущения заалели щеки. Казалось, лерд Шед видит насквозь, столь пристально и долго тот меня рассматривал.
Вдруг раскусил неумелую игру? Или узнал правду?
— Месси Руджен, — глава склонился, сграбастал ладонь и невесомо коснулся ее губами. — Печально, что в таком юном возрасте вы успели пережить столько горя. Обещаю, найду негодяев, что посмели напасть. И насчет документов не переживайте. Жду вас завтра в Управлении, пришлю экипаж.
— Ну, что вы, — растрогалась, снедаемая чувством вины за обман таких замечательных людей, — я бы и сама добралась.
— Ни в коем случае! Месси Эрвен не простит, если не позабочусь о безопасности молоденькой месси. Город только и гудит об этом происшествии.