Сатанизм. История, мировоззрение, культ
Шрифт:
Наиболее одиозными представителями Сил Тьмы, из числа тех, которые «приходят под личиною Света», являются в наше время самый известный церковный публицист, православный диакон Андрей Кураев и наиболее активный популяризатор иудаистской Каббалы Михаэль Лайтман.
Диакон Андрей Кураев, олицетворяет собой тип церковного публициста с инквизиторскими наклонностями, готового любыми средствами отвратить от духовных исканий всех, кому свойственны хоть какие-то духовные устремления, выходящие за рамки заскорузлых догматов «исторического христианства». А. Кураев упрекает эзотеризм в сатанизме, а, фактически, сам является «сатанистом», ибо сатанизм - это, в том числе и борьба с духовными противниками, ставящая целью полное их уничтожение (если – не физическое, то - моральное) по принципу «цель оправдывает средства». Подчеркнём ещё раз, что, внедряя в свою повседневную
Сколько, положивших свою жизнь на алтарь борьбы со Злом «осатаневших», в буквальном смысле этого слова, «праведников» наплодила христианская церковь за все века своего существования?! Как и евангельским бесам – «имя им – легион».
Автор ознакомился с основными работами диакона Андрея Кураева, в первую очередь, с его работами «Сатанизм для интеллигенции»,380 «Традиция, Догмат, Обряд»,381 «Дары и анафемы»,382 «Христианская философия и пантеизм»,383 «Почему православные такие?..»,384 «Правда и фантазии «Кода да Винчи»,385 «Как делают антисемитом».386 Кроме того, автор ознакомился с рядом других работ А. Кураева, помещенных на его миссионерском портале и на прочих сайтах в сети Интернет.387
Однако приводимая А. Кураевым аргументация, в связи с его критикой эзотеризма, в целом носит поверхностный характер, и его позиция подвергается резкой и, как мы полагаем, вполне обоснованной критике в специальной литературе.388
Учитывая уровень «антиэзотерической» агрессивной напористости «самого читаемого церковного публициста, выдающегося православного богослова и «харизматического» миссионера Русской Православной Церкви», как величают А. Кураева церковные редакторы, издающие его книги,389 следует уделить хотя бы немного внимания «многогранной деятельности» этого новоявленного «светоча» Православия.
«Миссионерская деятельность» этого бывшего воспитанника кафедры истории и теории «научного атеизма» философского факультета МГУ, ставшего «пропагандистом и агитатором» христианства, представляет собой злую пародию на подвижничество апостола Павла, являвшегося ранее «идеологическим противником» христиан Савлом. Этот бывший коммунистический «Савл», несмотря на «обращение в христианство», так и не очистил свою душу от «каиновой печати» «воинствующего атеизма».390 Не мудрствуя лукаво, он поменял «минус» на «плюс» и стал широко использовать для защиты православия, прививавшиеся в советские времена профессиональным атеистам «технические навыки» из богатого арсенала «воинствующего атеизма», выступая теперь в качестве «воинствующего православного христианина».
Работы диакона А. Кураева представляют собой в основном публицистические произведения, отличающиеся, при формальном «многознании» автора, бьющей в глаза поверхностностью, обусловленной поразительным верхоглядством этого Аники-воина Христова. Говоря словами самого А. Кураева, анализировать содержание его скачущей галопом по Европам околоцерковной сумбурной публицистики – «значит недопустимо унижать достоинство богословского разума».391
Прав был великий диалектик Гераклит Эфесский: «Многознание уму не научает, иначе оно научило бы Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея».392 Диакона А. Кураева, судя по его работам, «многознание» также «уму не научило», то есть, не сделало способным понимать суть Реальности, а не скользит лишь по поверхности явлений, как это ему присуще.
Для А. Кураева, всё что принадлежит к сфере мистического прозрения, является, судя по его работам, тайной за семью печатями. Тем не менее, этот диакон, ничтоже сумняшися, берётся судить о явлениях, суть которых он не способен понять в принципе, да ещё и лицемерно жалуется при этом, что те, кого он критикует, не вступают с ним в серьёзную полемику, хотя сам же заранее такую полемику исключает. Ведь бессмысленно, даже пытаться серьёзно полемизировать с «богословом», который априори собирается уклоняться от любых дискуссий по существу вопроса и заранее об этом предупреждает: «При опровержении моих выводов не надо лишь приводить мне, противоречащие им цитаты из рёриховских книг. Эти цитаты я и так знаю. Вопрос для меня в другом: можно ли верить, что именно в этих местах проповедники теософии были искреннее, чем в других? Цитаты – даже воспроизведенные с фотографической точностью - могут врать. Ибо не все, что писали
К тому же, какой серьёзный эзотерик будет тратить время на то, чтобы «растекаясь мыслию по древу», вылавливать кураевских «блох», густо разбросанных по страницам его опусов в качестве цитат, искусственно вычлененных из контекста различных теософских работ?!394 Лучше уж сэкономить это время для более конструктивной работы, от которой и стремится отвлечь серьёзных исследователей диакон А. Кураев, пытаясь втянуть их в бесполезные дискуссии, не дающие ничего, ни уму, ни сердцу.
И потом, пытаясь объяснить, почему он выбрал в качестве главного объекта для своей «антиэзотерической» критики теософское Учение Е. П. Блаватской и «Агни-Йогу» Рерихов, А. Кураев пишет: «Почему среди моря оккультных школ были избраны для сопоставления с христианством именно Рерихи? Ведь прямых последователей учения Рерихов не так уж и много в России. К счастью, да. Но оккультизм в целом, в совокупности многих сотен своих школок и секточек, весьма многочисленен и активен. И среди многочисленных российских оккультистов немногочисленная школа рериховцев, пожалуй, самая большая и самая известная. С оккультизмом как таковым, с оккультизмом «вообще» спорить слишком трудно. Покажешь, что некоторое утверждение некоего оккультного автора и ненаучно,395 и не слишком совершенно с точки зрения нравственности – а остальные оккультисты скажут: «Ну, так это же нас не касается. Для нас критикуемый вами автор никак не авторитетен. Вы бы ознакомились с книгами именно нашей группы!».
Поэтому для постоянного диалога нужно выбрать такую оккультную школу, которая достаточно определенна в своих взглядах, которая не считается периферийной или «еретической» в большинстве других оккультных течений, которая изложила свои взгляды письменно, и в которой завершен процесс формирования канонически значимых вероучительных текстов. Этим требованиям отвечает учение основательницы теософии Е. П. Блаватской и тесно связанное с нею учение «Живой Этики» Рерихов. Эти фигуры никак не назовешь периферийными в оккультизме. И способ их мышления, и основные черты их мировоззрения являются общими для основного круга современных оккультных течений. Поэтому через сопоставление учения Блаватской и Рерихов с христианством можно получить выводы, значимые и для анализа большинства других современных оккультно-эзотерических групп».396
Здесь диакон А. Кураев явно лукавит. Теософия Е. П. Блаватской, как и «Агни-Йога» Рерихов, получила распространение в основном в интеллигентской среде, представители которой имеют склонность к духовным исканиям, но, за редким исключением, лишь «играют в эзотеризм». Серьёзные эзотерики, окончательно уже определившиеся в отношении своего духовного выбора, чаще всего опираются на Учение Традиционализма (Рене Генон, Юлиус Эвола, Мирча Элиаде, Александр Дугин и другие).
Этот круг авторов и составляет, в первую очередь, лицо «профессионального» эзотеризма, многочисленные ссылки на их произведения приводятся и в данной нашей книге.
Однако наш Демосфен от православия, который, в отличие от этого великого оратора-патриота, так и не избавился от своего косноязычия,397 избегает затрагивать данных авторов в своих «филиппиках», предпочитая вступать в полемику не с «профессиональным» эзотеризмом, а лишь с «популяризированными» его формами, каковыми и являются теософия Е. П. Блаватской и «Агни-Йога» Рерихов. (Что, естественно, не умаляет их значения для духовного совершенствования широких слоев населения, так же, как например, не умаляет значения школьной математики, то, что, с точки зрения высшей математики, она являются лишь первоначальным, подготовительным этапом в изучении математики, как науки). И это не смотря на то, что А. Кураев и сам считает, что «профессиональный уровень» представителей Традиционализма выше «профессионального уровня» представителей теософии. Так, например, он пишет об А. Дугине – крупнейшем отечественном мыслителе-традиционалисте: «Это враг опаснее любой Блаватской (потому что умнее и образованнее). Как и у Блаватской, это попытка переварить Православие в каббалистику. Достаточно вспомнить его статью «Мессианство Каббалы». Неприкрытая апология террора, жажда превратить Православие в революционно-террористическую идеологию также не вызывают желания сближаться с этим человеком».398