Саврола
Шрифт:
Трагедия потрясла их обоих. Горькое сожаление терзало душу Савролы. Ее жизнь была загублена — и он был причиной? Он не мог сказать, в какой мере он был виновен или невиновен. Но было очень грустно оттого, что ничего нельзя было изменить. И не имело значения, кто был виноват.
— До свидания, — сказал он, вставая. — Я должен идти, но мое сердце остается здесь. От меня теперь слишком много зависит — жизнь моих друзей, свобода страны.
И он ушел, чтобы совершить великое дело перед лицом всего мира, чтобы бороться за осуществление амбиций, которые играют главную роль в жизни мужчины, в то время как ей, женщине, жалкой и одинокой, оставалось только ждать.
И тогда
Революция началась.
Глава XVI. Ход восстания
Тем временем президент и два его помощника следовали через город. На улицах было много людей. Тут и там какие-то неясные фигуры собирались в группы. Предчувствия каких-то страшных событий становились все сильнее. Сам воздух казался тревожным и напряженным. Баррикада, которая сооружалась у дома Савролы, напомнила Моларе о том, что восстание было неизбежным. На расстоянии полумили от дворца другая баррикада преграждала путь. Три телеги остановились и пересекли улицу, и около 50 мужчин молча работали, стараясь укрепить ограждение. Некоторые тащили плоские булыжники. Другие несли из близлежащих домов матрасы и ящики, наполненные землей. Но они почти не обращали внимание на президента и его сопровождающих. Он поднял воротник и, опустив фетровую шляпу на лицо, вскарабкался через заграждение. То, что он видел, вселяло тревогу в его душу. Младший офицер в домашней одежде привлекал некоторые любопытные взгляды, но никто не пытался его остановить. Эти люди ждали сигнала.
В течение всего этого времени Молара не сказал ни слова. С приближением опасности он старался изо всех сил сохранить спокойствие. Ведь он должен был ясно мыслить, чтобы встретить ее. Но, несмотря на его силу воли, ненависть к Савроле полностью овладела его чувствами, исключив все остальное. Когда он добрался до дворца, восстание уже охватило весь город. Посыльные сменяли один другого и сообщали зловещие новости. Некоторые полки отказывались стрелять в народ. Другие братались с ними. Повсюду возводились баррикады, и подходы к дворцу были заблокированы со всех сторон. Лидеры революции собрались в здании мэрии. На улицах были развешаны объявления о назначении временного правительства. Офицеры из различных уголков города поспешили к дворцу. Некоторые были ранены, другие находились в смятении. Среди них был Сорренто, который сообщил ужасные новости о том, что батарея артиллерии передала оружие повстанцам. К половине четвертого стало ясно из докладов, полученных в телеграмме и через посыльного, что основная часть города перешла в руки революционеров после очень незначительной борьбы.
Президент принял это известие с невозмутимостью, что свидетельствовало о силе и твердости его характера. В действительности на него воздействовало мощное возбуждающее средство. За пределами баррикад, вокруг которых сосредоточились повстанцы, были мэрия и Саврола. Лицо и фигура врага стояли перед глазами президента. Все остальное, казалось, не имело значения. Однако в попытке преодолеть ошеломляющую чрезвычайную ситуацию он нашел выход охватившей его ярости, спасение от обрушившегося на него горя. Да, он стремился подавить восстание, но больше всего на свете он жаждал убить Савролу.
—
— И что же тогда, сэр? — спросил министр обороны.
— Тогда мы направимся к зданию мэрии и арестуем зачинщиков этих беспорядков.
Остаток ночи был потрачен на организацию войск, которые должны были выступить на заре. В распоряжении президента имелись несколько сотен преданных солдат (эти люди служили под руководством Молары в прошлой войне), семьдесят офицеров регулярной армии, чья верность была безоговорочной, оставшийся батальон гвардейцев, а также отряд вооруженной полиции. Эти преданные люди, в целом их было около четырнадцати сотен человек, собрались на открытом участке у ворот дворца. Они охраняли подходы к нему и ждали рассвета.
На них никто не нападал. «Прежде всего обеспечьте безопасность города», — такой приказ отдал Саврола, и повстанцы были заняты сооружением баррикад, которые симметрично возвышались со всех сторон. Сообщения различного содержания продолжали поступать к президенту. Лоуве, приславший поспешно составленную записку, выразил негодование по поводу восстания и уверял, как он сожалел о том, что не мог быть рядом с президентом во дворце. Как он сказал, ему нужно было срочно покинуть город, поскольку его родственник был опасно болен. Он умолял Молару поверить в провидение. Со своей стороны он был уверен, что революционеры потерпят поражение.
Сидя в своем кабинете, президент прочитал эту записку и злобно, холодно засмеялся. Он никогда не проявлял ни малейшей веры в мужество Лоуве и всегда понимал, что он будет бесполезен в момент кризиса. К тому же он был трусом. Молара ни в чем не обвинял его. У этого человека были свои достоинства. И он отлично справлялся с деятельностью в качестве государственного чиновника в Министерстве внутренних дел. Но война не была его компетенцией.
Он передал письмо Мигуэлю. Секретарь прочитал его и задумался. Он также не был воином. Было очевидно, что игра была проиграна, и ему было незачем бросать свою жизнь на ветер просто так, в порыве каких-то неясных чувств, говорил он сам себе. Он вспомнил о той роли, которую он сыграл в драме, разыгравшейся ночью. Несомненно, это давало ему некоторые права, по крайней мере право на выход из игры. Он взял чистый листок бумаги и начал писать. Молара ходил по кабинету.
— Что вы пишете? — спросил он.
— Приказ командующему береговой охраны, — немедленно отозвался Мигуэль. — Необходимо ознакомить его со сложившейся ситуацией и потребовать от вашего имени, чтобы он удерживал свои позиции любой ценой.
— Не вижу в этом необходимости, — сказал Молара. — Возможно, его воины — предатели, а возможно — и нет.
— Я пошлю ему распоряжение: организовать на заре демонстрацию атаки в направлении дворца, если только он может доверять своим воинам. Это будет отвлечением от основного удара.
— Очень хорошо, — устало согласился Молара, — но я сомневаюсь, что он решится организовать такие учения. В его распоряжении слишком мало людей, которых можно задействовать в подобной операции. Ведь необходимо еще и адекватно защищать береговые укрепления.
Вошел какой-то человек и вручил президенту телеграмму. Это был клерк из конторы, приверженец существующего режима, неизвестный защитник чести страны, который лично доставил ее. Он пробрался сквозь ряды баррикад, проявив исключительное благородство и отвагу. В то время как президент разорвал конверт, Мигуэль встал и вышел из кабинета. В ярко освещенном проходе он встретил слугу, охваченного ужасом. Но его можно было использовать. Секретарь немедленно приказал этому человеку тихим. но твердым голосом: