Сбежавшая медсестра
Шрифт:
– А что, прокурор не собирается завтра вызывать Кастелло? – спросила Делла Стрит.
– Он считает, что сумеет обойтись без этого, – сказал Мейсон. – У него расчет простой – на предварительных слушаниях достаточно доказать «Корпус Дэликти» [Corpus delicti (лат.) – совокупность признаков, характеризующих преступление; вещественное доказательство преступления] и минимальные предположения в причастности обвиняемой к убийству.
– Думаю, своей цели он достигнет не показывая все имеющиеся у него улики, – сказал Дрейк.
– Я приложу все усилия, чтобы ему это так просто не удалось. Я заставлю его раскрыть свои карты, – ответил Мейсон.
– Говорят, в дело замешаны еще и наркотиками, – сказал Дрейк.
– Хорошо бы поподробней выяснить как именно, – с досадой заметил Мейсон.
– Пока узнать ничего не удалось, – вздохнул детектив.
– А про Глэдис Фосс что-нибудь разузнал?
– Тоже ничего, – вздохнул Дрейк. – А документы ее в клинике, кстати, в полнейшем беспорядке.
– Она призналась мне в присвоении денег из кассы клиники. Заявила, что присваивала и проигрывала на скачках. А ее букмекер утверждает, что не проигрывала, а выигрывала.
– Возможно, она имело дело с несколькими букмекерами, – предположила Делла Стрит.
Мейсон посмотрел на Дрейка.
– А по твоим сведениям, Пол?
Дрейк покачал головой.
– Побойся Бога, Перри. Букмекеры в телефонных справочниках не обозначаются. Приходится выведывать разными хитрыми способами, где заключают пари, потом искать посредника, а уж затем, как бы между прочим, интересоваться у букмекера, кто еще неравнодушен к скачкам. Букмекеры – не дети. Они прекрасно знают, что Глэдис Фосс причастна к истории, которую окружной прокурор называет делом об убийстве. Знают, что наступит момент, когда некий умник призовет их давать показания под присягой. Как бы ты повел себя на месте букмекера? Да любой из них невинно посмотрит прямо в глаза и заявит: «Мисс Фосс? Глэдис Фосс? Впервые слышу! Во всяком случае, со мной она дела не имела». Он будет твердить это, даже если она задолжала ему пятьсот долларов. Даже если позавчера просадила с его помощью десять тысяч. Даже если делает ставки изо дня в день. Представляешь, какая радость для букмекера явка в Суд, где он присягнет говорить правду, и только правду, а прокурор пристанет с расспросами про Глэдис Фосс. И за каждым его словом будет читаться невысказанная угроза, что попробуй только подыграть защите, завтра же тебя упекут в тюрьму за букмекерство.
– Да, – согласился Мейсон, – отчасти ты прав. Но, с другой стороны, доказав ее увлечение скачками, мы оставим налоговую инспекцию с носом.
– И чем это обернется для Глэдис Фосс? – спросила Делла Стрит.
– Обнаруженных улик может хватить с избытком, чтобы приписать ей всю недостачу, но маловато для прямого обвинения в мошенничестве, – сказал Мейсон. – Особенно если никто не предъявит ей иск. Или если она окажется в другом штате, откуда без судебного решения ее не вернуть.
– А миссис Малден? – спросил Дрейк. – Она ведь вправе предъявить иск?
– Она охотно обвинит Глэдис Фосс в мошенничестве, – улыбнулся Мейсон. – Но только не под присягой.
– А официальные лица?
– Какие именно?
– Ты, например, – задумчиво сказал Дрейк.
– Во всяком случае, не я, – ответил Мейсон.
– И, однако же, не устаешь повторять, что она призналась тебе в присвоении денег.
– Еще бы. Отлично помню ее признание. И помню, как после утомительного путешествия она, едва приняв ванну, окунулась в беговые новости. Наверное, прикидывала завтрашние пари.
– Ты застал ее за этим занятием?
– Она только что приняла ванну. Разгоряченная, полуодетая, уселась в кресло, и тут как раз звонок. Что делать? Вскочила, уронила на пол газету. Помешкав, подбежала к двери. Впустила меня и побежала переодеваться. А я занял ее место, еще тепленькое. Смотрю, на полу, у моих ног, газета, раскрытая на результатах скачек. Она как раз вошла и стала выкручиваться, а под конец во всем призналась.
– В чем призналась? – спросил Дрейк.
– В том, что запускала руку в кассу. Правда, она сделала это довольно ловко, нигде не сказав впрямую, только якобы предполагая. Она хотела выяснить к чему может привести подобное признание.
– И что ты ответил?
– Дал понять, что подобным признанием она спасет Стефани Малден от налоговых инспекторов. Вряд ли ей этого очень хочется.
– А она подтвердит свое признание в Суде?
– Не знаю, – сказал Мейсон. – Прежде чем предсказывать, как она себя поведет, ее надо найти.
– Я делаю все возможное, – сказал Дрейк. – Она исчезла, не оставив никаких следов.
– Кредитные карточки на бензин не помогли?
Дрейк покачал головой.
– Бензоколонки проверил?
– Основные. Да и вообще все подозрительные.
– И тем не менее, – сказал Мейсон, – бесследно исчезнуть она не могла.
– Так ли уж она тебе необходима, шеф? – спросила Делла Стрит.
– Важно знать, где она, – сказал Мейсон.
– И чтобы полиция этого не знала? – полюбопытствовала Делла Стрит.
– Это было бы крайне нежелательно, – покачал головой Мейсон. – Ей зададут нежелательные для меня вопросы и получат нежелательные для меня ответы. Но я должен знать, где она, чтобы в любой момент взять у нее недостающую информацию.
– Ты ведь предвидел, что она сбежит, не так?
– Я предполагал, но не думал, что она сорвется с места в таком темпе.
– А почему, собственно, ты это предполагал?
– Иначе она не призналась бы мне в денежных махинациях, – ответил адвокат. – Все эти намеки на присвоенные деньги... Намеки на пристрастие к скачкам... Имя букмекера, как выяснилось, арестованного, раскаявшегося, условно осужденного... Она догадывалась, что он выложит полиции все, что знает. Естественный логический ход после всех этих откровений – бегство. Пустить в оборот версию мошенничества, а от официальных показаний уйти.
– А не могла она мимоходом заглянуть в сейф в Диксивуд-апартаментах и прихватить деньги?
– Могла бы, если б не ограничительные факторы. Во-первых, прежде чем она туда прибыла, сейф уже успели открыть. А во-вторых, возможно, ста тысяч в нем и не было.
– А если допустить, – сказал Дрейк, – что перед самым отъездом в Финикс она открыла сейф и увезла деньги с собой. Чем плохое предположение?
– Неплохое, но недоказуемое, – заметил Мейсон.
– Я останавливаюсь на нем, – сказал Дрейк.