Сбежавшее лето
Шрифт:
— А мне здесь нравится. Гораздо интересней, чем в обычной лавке,— сказала она, подумав в то же время о том, кому придет в голову купить чайник без ручки или дырявую кастрюлю.
— В Англии, наверное, все очень бедные, если покупают такие старые вещи,— решил Кришна. Он опять всхлипнул.— Но мой дядя не бедный. Я хочу в Лондон, к дяде.
— Только не сегодня,— сказал Саймон.— Сегодня тебе придется спать
За огромным гардеробом, занимавшим добрую половину комнаты, приткнулась обитая выгоревшей красной тканью старинная кушетка.
— На ней тебе будет удобно,— подпрыгивая на кушетке, сказал Саймон.
Пружины под ним запели, и поднялось облако пыли.
— Хочу спать на кровати,— возразил неблагодарный, по мнению Мэри, Кришна.
— На всякое хотение есть терпение!—ответила ему Мэри пословицей, которую ей то и дело твердили.— Будешь спать там, где сказано. Тебе еще повезло, что есть где спать. Не будь нас, сидеть бы тебе в тюрьме на хлебе и воде.
— Не надо его ругать,— сказал Саймон.— Он просто не понимает.— Он обнял Кришну за плечи.— Ложись. Я сейчас найду, чем тебя укрыть.
Кришна покорно улегся на кушетку. Саймон, осветив фонариком кучу старого тряпья в углу, вытащил оттуда желтую шелковую шаль, расшитую красными и лиловыми цветами.
— Это китайская шаль,— объяснил Саймон.— Правда, немного рваная, но зато приятная на ощупь.
Он накрыл Кришну шалью. Поверх кистей на них растерянно смотрели грустные темные глаза.
— Нам пора,— сказал Саймон.— Но утром мы вернемся. Уборная в конце коридора. Я оставлю тебе фонарик. Ты не будешь бояться, правда?
Кришна ничего не ответил. Пальцы его мяли шаль, собирая ее в складки.
— Пошли,— тихо сказал Саймон, взяв Мэри за локоть.— Ничего с ним не случится.
Итак, в свою первую ночь под небом Англии Кришна Патель остался спать на старинной кушетке, укрывшись вместо одеяла старинной китайской шалью.
Саймон и Мэри не произнесли ни слова, пока, перебравшись через стену, не очутились снова в тупике.
— Страшно даже подумать о том, что мы натворили,— заметил Саймон.— Только никому ни слова, слышишь?
Его настойчивость встревожила Мэри.
— А что мы такого сделали? —спросила Мэри.— Помогли ему да нашли место, где ночевать.
— Мы
— Хватит для чего?
В свете уличного фонаря Саймон увидел ее лицо.
— Просто хватит, вот и все,— только и сказал он, но от выражения его лица, серьезного и задумчивого, у нее побежали по спине мурашки.
6 «МЕНЯ УКРАЛИ!»
— Дедушка, детей сажают в тюрьму? —спросила Мэри за завтраком.
Накануне вечером, лежа в теплой постели, пока дедушка с тетей Элис еще досматривали «Гибель Бисмарка», она пришла к выводу, что именно на это намекал Саймон. Того, что они сделали, хватит, чтобы попасть в тюрьму.
По правде говоря, мысль эта не очень встревожила Мэри — побывать в тюрьме было бы интересно и любопытно,— но она понимала, что Саймона такая возможность не радует. Раз его отец полицейский, значит, ему никак не следует нарушать закон.
— Нет, в тюрьму не сажают. Если они плохо себя ведут, их отправляют в специальные колонии. А что? Что ты натворила?
— Ничего. Я просто так спрашиваю.— Мэри смотрела на дедушку таким простодушным взглядом, чуть, пожалуй, даже переборщив, что дедушка положил газету на стол и поверх очков уставился на нее.
— Я сочиняю историю про детей, которые помогли преступнику уйти от ареста,— объяснила она.— Этот преступник... Он вор, ограбил банк, а дети прячут его от полиции.
— То есть помогают преступнику? Понятно. Да, это, разумеется, серьезное злодеяние.
Но, поправляя очки и снова углубляясь в свою газету, дедушка улыбался.
— А что бывает, если об этом становится известно?— настаивала Мэри.
— Зависит от многих обстоятельств. От того, сколько этим детям лет, в какой семье они воспитываются, сознавали ли, что делают.
— Да, сознавали. Это была девочка примерно моих лет и мальчик чуть постарше. Девочка сирота, но из богатой семьи. Она живет со своим злым дядей, который держит ее у себя, потому что хочет завладеть ее деньгами. Она знает, что он ее ненавидит, но не решается кому-нибудь об этом сказать, потому что боится его.