Сближения
Шрифт:
– Ну, честно говоря, многие на Мальте просто не нужны, но я пару раз са ним в отпуск ездила, вот там – да. И ещё, смотри, какие кофры удобные, целая куча барахла входит, ну и сидения, конечно, отличные.
– А Саним – это где?
– Какой Саним? – удивилась Ана.
– Ну ты только сейчас про него сказала…
– А-а-а, – наконец догадалась она, – не Саним, а са ним, то есть, на нём! Опять эти ужасные русские предлоги!
Я обратил внимание, что вместо обычной мотоциклетной сидушки у этой Хонды для пассажира имелось подобие комфортного кресла.
– Сколько же он весит?
– Да почти полтонны.
– А
– Во-первых, я на нём не падала ещё ни разу, я же не гоняю, езжу аккуратно, а, во-вторых, это не так трудно. Если ты не можешь поднять свой байк, права просто не дадут. В автошколе этому учат. Ну что, насмотрелся? Поехали!
Я надел шлем, сел на пассажирское сидение и поискал ручку, за которую можно было бы держаться. Не нашёл и обнял Ану за талию. Она не возражала.
Мотор байка завёлся, как говорится, с полпинка, и заурчал масляно и ровно. Ана осторожно спустилась по улице, попетляла по центру Валлетты, и, наконец, вырвавшись на широкую улицу, прибавила газу. Тоненько засвистел ветер. Ана вела байк очень хорошо – ровно и уверенно, не металась по дороге и никому не мешала. Ну, правда, и уличное движение по московским меркам было смешным. Прохожие оглядывались на байк. Ехать было приятно, пахло кожей и духами Аны.
Мальты я совсем не знал, поэтому не представлял, куда мы едем. Вскоре мы покинули город. Местность была неуютной: много камня и очень мало зелени. В жару здесь, наверное, как на сковородке. Но пыли на дороге не было.
Минут через пятнадцать Ана остановила байк возле какого-то сельского кабачка, выключила мотор и сняла шлем.
– Приехали, – сказала она. – Шлем повесь на руль, здесь не воруют.
Ресторан был оформлен в сельском стиле и заполнен наполовину. Ана помахала рукой бармену, и мы заняли столик в углу. Ана сняла куртку и осталась в облегающей маечке и кожаных штанах на бёдрах. Выглядела она чертовски соблазнительно, и, конечно, это знала.
– Перестань раздевать меня глазами! – фыркнула она. – В конце концов, это неприлично!
– Тебе легко говорить, а я вот от такой картины оторваться не могу!
– А ты себя заставляй… Ну думай о жене.
– Нет у меня жены!
– Как нет? Разведён, что ли? Впрочем, прости, что это я… Это совершенно не моё дело.
– Брось, ничего страшного. Но я даже и не был женат, ну так вышло. В училищные времена у меня была девушка, и мы даже собирались пожениться, но когда она узнала, куда меня распределили, ехать со мной отказалась.
– Почему?
– Не знаю… Наверное, представила себе гарнизонную жизнь. В сущности, она была права. Нечего ей там было делать, всё равно бы через год-другой развелись, как многие. Так что свадьба моя не состоялась, но оно и к лучшему… В общем, семьи у меня нет, ну и детей, понятно, тоже.
– А я вот успела замужем побывать, – вздохнула Ана. – Забавно, что всё получилось примерно как у тебя. Замуж я выскочила рано, молоденькой дурочкой, даже не знаю, зачем. Как у вас говорят, «по приколу». Был у меня приятель, тоже студент. На четвёртом курсе мы поженились, а на шестом развелись. Я не хотела оставаться в Москве, а он не поехал в Сербию. Вот так моё замужество и закончилось… Он был неплохим парнем, но, как говорится, не судьба. Даже не знаю, что с ним сейчас, он переехал, сменил номер телефона и потерялся. Наверное, давно женат.
– А ты?
– А что я? Мальта – это, видишь ли, этакая большая деревня. Здесь живут семьями, и всё про всех знают. Ещё совсем недавно разводы здесь вообще были запрещены. Недавно закон изменили, но всё равно, развод – это долгий судебный процесс и очень много денег. А главное, разведённая женщина на Мальте – отход брачного рынка. К ней больше никто не будет свататься. «Раз она развелась, значит, в ней что-то не так». И потом, это подростки знакомятся на дискотеках, а людей постарше знакомят семьи. А у меня семьи нет. Кстати, забавно, что на русском и на сербском языках слово «развод» звучит одинаково…
К столику подошёл официант и что-то спросил у Аны по-мальтийски.
– Что будешь заказывать? – спросила она. – Здесь меню нет, а официант понимает только по-мальтийски.
– А ты что будешь есть?
– Мы в Марсашлоке, а здесь отличная рыбная кухня. Я сюда езжу есть лампуку.
– Лампука? Смешное слово, а что это за рыба?
– Не знаю, как она называется по-русски, а по-английски – gilthead. А, вспомнила, дорада!
– Даже не слышал.
– Любишь рыбу?
– Если честно, нет…
– Что же тебе тогда заказать? Можешь попробовать что-нибудь из национальной мальтийской кухни, но не советую. Европейцам она обычно не нравится.
– А стейк здесь можно получить?
– Конечно.
– Ну тогда, стейк с картошкой, побольше пива и салат из овощей.
– Салат брать не стоит.
– Почему?
– Да потому что порции здесь огромные, к стейку тебе принесут целый стог всякого сена. Но если хочешь…
– Не надо. Попроси только, чтобы пиво сразу принесли, хорошо?
Зазвучала музыка, и на сцену поднялись парень и девушка. Девушка играла на скрипке, а парень на гитаре. Музыкантами они были неважными, но главным была не музыка, а слова, шуточный диалог на мальтийском, причём исполнители импровизировали. Ана взялась переводить.
– Это такая песня-дразнилка, называется ана, – пояснила она. – Ну да, звучит как моё имя, но пишется иначе. Аны очень популярны. В мальтийском языке нет жёстких рифм, как в русском, поэтому импровизировать легко. Парень и девушка из разных деревень, они подтрунивают друг над другом. Ну вот: «В вашей деревне доярки не моют вымя у коров и доят их грязными, – поёт девушка. – А в вашей деревне женщины не моют… гм… – тут Ана запнулась, – в общем, не моются, и тоже ложатся в постель грязными» Ну ты понял… Знаешь, дальше, пожалуй, я переводить не буду, там совсем неприлично.
Каждый новый куплет посетители встречали взрывами хохота, а раскрасневшиеся исполнители, похоже, не собирались останавливаться. Ана поморщилась:
– Что-то их сегодня совсем разобрало…
– И долго они будут на музыке играть?
– Не очень, скоро закончат, потому что здесь принято рано ложиться спать.
И правда, скоро исполнители сошли со сцены и, выпив по кружке пива, ушли. Постепенно ресторанчик пустел, и вскоре в зале остались только мы и ещё одна парочка, но нас никто не гнал. Бармен и официант уселись смотреть футбол. Ана расправилась со своей рыбой и потягивала кини, а я с трудом одолел огромный стейк и наслаждался превосходным кофе, сваренным по-арабски, с кардамоном. Наконец, соседняя парочка расплатилась и ушла, мы остались одни.