Сборная солянка (Reheated Cabbage)
Шрифт:
– Привыкаешь, куда деваться, – пожала плечами тетка.
– Да уж, никуда не денешься, – задумчиво кивнул Семо и, повернувшись к Джимми, засмеялся: – Привыкаешь, как миленький! Обратно-то не впихнешь! – Он снова перевел взгляд на тетку: – Верно я говорю?
Джимми опять захихикал, тетка покачала головой и вынула пушинку из уха младенца. В комнату зашел Студент и, бросив на тетку извиняющийся взгляд, провел гостей на кухню. Алек подмигнул приятелям. Из кухонного шкафчика Студент взял глиняный горшочек с надписью “сахар” и, покопавшись внутри, достал спрятанные таблетки.
– Пятьдесят кругляков, – улыбнулся он.
– Супер! – ответил Джимми, отстегивая бабки. Они вернулись в комнату и сели на диван. Студент
поставил музыку. Искоса глянув на тетку с младенцем, Джимми стиснул зубы, чтобы не захихикать. Он подумал о выбитых зубах Клинта и слегка затрясся от сдерживаемого смеха.
– Ист-коуст джаз, – объяснил Студент, подумав, что Джимми трясется под музыку, и повернулся к Алеку: – Весьма занятные вещи у вас там творятся.
– Угу, – неопределенно хмыкнул Алек.
– Это ведь в вашем захолустье собрались толпы бродяг? – обратился Студент к Семо.
Тетка впервые с интересом посмотрела на гостей.
– Нуда, – кивнул Семо. – Все психи к нам понаехали.
В ответ Студент пустился в пространные рассуждения о процессах, происходящих в современном обществе. Тут уж гости поняли, что пора валить, и заторопились к выходу. Выскочив за дверь с наивозможной поспешностью, приятели зашли в бильярдную, погонять шары и хлебнуть пивка. Потом Алек ушел, а Семо и Джимми угнали новую тачку, чтобы вернуться в свой медвежий угол.
По дороге Джимми, не удержавшись, проглотил один кругляк. Через несколько минут перед глазами поплыло, и он едва различал сидевшего за рулем Семо. Машина повернула за угол и помчалась по дороге, прямо на стену ослепительного сияния, исходящего от катафот. Теперь они летели по воздуху.
– Ух! Хорошо, что ты эти колеса не попробовал! – выдохнул Джимми. – Эй, слышь, чего говорю? Тебе не стоило бы это глотать!
– Да заткнись ты! Не мешай рулить… – простонал Семо. – Одну-то я закинул, круто зацепило!
– Стой! – заорал Джимми, охваченный диким ужасом, который трепетал в каждой клеточке тела. – Останови тачку!
– Да пошел ты! Я все прекрасно вижу… Лапы убери, кому сказал! – рявкнул Семо, когда приятель попытался схватить его за руку. – Я и при свете катафот все вижу… Лучше музыку вруби.
Джимми ткнул кнопку на панели.
Все дороги, что ведут к тебе, петляют, Все огни на пути ослепляют…
– Выключи эту хрень! – взревел Семо. – На радио поставь!
– Ладно… – вздрогнул Джимми и включил радио.
Все огни на пути ослепляют,
И столько всего я мог бы тебе сказать…
– Выруби эту хрень, я сказал! – прошипел Семо. – Радио включи, недоумок!
– А я что сделал? Это и есть радио! Ту же самую песню крутят!
– Мать твою! Ну ни хрена себе! – простонал Семо, обнаружив, что не в состоянии остановить машину. – Не останавливается!
Джимми закрыл глаза руками и посмотрел сквозь пальцы: машина не двигалась.
– Стоит… Мы стоим. Мы уже остановились, придурок!
Семо сообразил, что припарковался на обочине. Приятели вылезли из машины и осторожно пошли по улице. Все окружающие предметы расплывались перед глазами, словно расфокусированное изображение. Конечности налились свинцом, каждое движение давалось с трудом. Идти, нужно идти дальше. Только не останавливаться. И вдруг они встали как вкопанные.
12
Тазак и Майк шагали по трехмерной декорации, в которую превратилась Принцесс-стрит, разглядывая замерших людей, собак и машины.
Майк заметил девчонок с застывшими на губах завлекательными улыбками.
– М-м-м, неплохо, – сказал он.
Для Майка Девлина одним из любимых развлечений в этой космической игре было остановить время на Земле и хорошенько всех разглядеть. Зато Тазак начинал нервничать: такие фокусы требовали больших затрат психической энергии, которые могли засечь старейшины, и тогда игра закончится, не начавшись. Лучший способ остановить время на Земле – это заявиться в какое-нибудь захолустное местечко среди ночи и заморозить события в окрестностях. А в этот раз они что-то слишком (размахнулись. Майк мешкал, и Тазак разозлился.
– Давай быстрее! – заорал он. – Пора двигать дальше!
– Сейчас… – Майк оглядел стройную брюнетку с головы до ног. – Неплохо, – пробормотал он. – Совсем неплохо.
Тазак с отвращением посмотрел на женскую особь землян: волосатая коротышка с уродливыми полосками меха над крошечными глазами, странная голова с большим выступающим носом и жуткие распухшие губы, окружающие огромный рот. Какая омерзительная на вид раса, эти земляне, хотя биологически почти не отличаются от цирасториан. Во время учебы одноклассники дразнили Тазака, называя его “земляшкой” за маленькие глаза. И вот судьба повернулась так, что теперь он в самом деле на Земле и окружен местными жителями.
Тазак вспомнил, как однажды в компании с Майком совокуплялся с женской особью – маленькой и почти безволосой. Тогда они все пребывали в астрале, но потом Тазаку стало тошно. От этого воспоминания он еще больше разозлился и зашипел:
– Пошли, говорю! Некогда фигней заниматься!
– Да иду, иду! – застонал Майк. Отвлекаться действительно было некогда.
13
Шелли вновь снился сон. Она была на космическом корабле, над ней стоял инопланетянин. На этот раз там был еще и человек, но не Лиам, а кто-то немного похожий на Алана Девлина.
14
Элли Мастерсу тоже снился сон: вместе с Денни Макьюэном и Браем Гарратом он шел домой через центр города. Музон в клубе был ништячный, но телки не клевали, и, честно говоря, пилюли крепко зацепили: казалось, что все вокруг замедляется. Перед глазами стояла расплывчатая пелена, затем вспыхнул странный ослепительный свет. Сначала Элли подумал, что это просто искаженное наркотиком сияние дальнего фонаря, но свет был слишком ярким и шел со всех сторон, превращаясь в аморфную массу протоплазмы. Элли шагал сквозь нее, и аморфная масса обретала очертания. Он чувствовал, что приятели идут рядом, но не мог ни повернуть голову, ни закричать.