Сборная солянка (Reheated Cabbage)
Шрифт:
И вдруг Элли понял, что наркотическая пелена полностью рассеялась, и он стоит в громадном белом амфитеатре.
– Ни хрена себе глюки! – Элли посмотрел на приятелей: их зрачки сузились до предела. В нос ударила резкая вонь аммиака.
– Какие на хрен глюки! Она настоящая! – сказал Денни, осторожно ощупывая белую стену, которая казалась гладкой, но при ближайшем рассмотрении выглядела сделанной из плотно спресованных светящихся чешуек.
В сплошной стене внезапно появилась дверь, и в нее вошли двое громадных инопланетян – безволосых и голых, не считая набедренной повязки, прикрывающей гениталии.
– Здорово,
Земные хулиганы ошалели и не сразу нашлись с ответом.
– Что за хрень? Что за чудо-юдо такое? – спросил Брай, не глядя на приятелей.
– Фигасе, это же пришелец! – выдохнул Денни.
– Чихал я на всех пришельцев! Мы любого пришельца размажем! – прорычал Элли и повернулся к цирасторианам. – Не знаю, на кой черт вас сюда принесло, но если вы ищете приключений на свою задницу, то мы вам это устроим! – Он вытащил из кармана нож и двинулся на высоких тощих незнакомцев.
Инопланетяне и ухом не повели. Почувствовав их пренебрежительное отношение, Элли замахнулся на того, кто с ними заговорил. Лезвие отскочило от невидимой стены – на расстоянии нескольких дюймов от тела намеченной жертвы дрожала прозрачная пелена.
– Толку-то от твоего перочинного ножика против нашего силового поля! – насмешливо сказал пришелец.
– Твою мать! – выругался Элли.
– Борзый какой! – засмеялся второй пришелец. Главный из двух лениво махнул рукой, и нож, вырвавшись из руки Элли, воткнулся в стену.
– Видишь, земляшка, вам кажется, что вы крутые ребята, но по меркам галактики вы просто сявки. А мы с вами еще даже не начинали. Колись, где ваших шефов найти?
– Какого хрена вам от нас надо? – вместо ответа спросил Элли.
– Заткни-ка пасть на минутку, – улыбнулся пришелец тонкими губами. – Кстати, я Тазак. Вас я знаю, так что можете не представляться. – Тазак закурил. – Я бы угостил, но сам почти пустой. Короче, удрать от нас вы не сможете, даже и не пытайтесь. Мы по-любому на вашем стороне. Нам нужны местные пацаны, чтобы рулить от нашего имени. Мы выбрали вас, потому что вы говорите на нашем языке. Мы могли бы и в Калифорнии сесть, посреди дурацкой пустыни, как это показывают в ваших дерьмовых фильмах, но мы сели в Мидлотиане.
– И чего вас сюда занесло? – спросил Элли Мастере.
– Ну, где-то же надо было приземлиться. Почему бы не здесь? Кроме того, мы знаем, что к чему. Это всего лишь Шотландия, всем на вас начихать. А мы всех к ногтю прижмем. Так кто тут у вас сейчас центровой?
– Типа, кто самый главный? – уточнил Элли.
– Нуда.
– Так они ж в Лондоне или в Вашингтоне, верно? – ответил Денни и повернулся к Элли за подтверждением. Элли кивнул.
– Вы что, охромели? Нам… – Брай постучал себя по груди, – …эти чуваки не указ.
– Нам-то не указ, так правительство же в Вестминстере… Или в Белом доме. Большие шишки там сидят.
– Лично я знаю только один Белый дом – у нас в Ниддри! – заржал Денни.
Тазаку надоели пустые разговоры.
– Да заткнись ты! – заорал он. – Мы сюда не трепаться приехали! Мы им такое покажем! Пусть хоть всю полицию на уши поставят, нам плевать… У нас сверхспособности! Мы им покажем настоящее мочилово! Да мы всю вашу гнилую солнечную систему
Парни переглянулись. Этот инопланетный чувак собирался устроить настоящий кипеж. Надо подождать, посмотреть, что из этого выйдет. Кулаки уже зачесались. Мастере и его дружки почуяли, что всю жизнь ждали такого шанса, и твердо решили не упустить момент.
15
В закусочной от клиентов отбоя не было. Правда, приходили сюда не бродяги (их не пропускали через дорогу полицейские, число которых постоянно росло), а журналисты и телерепортеры, приехавшие для освещения происходящих событий. И все же Винсент, владелец закусочной, ходил чернее тучи: прошлой ночью в его заведение проникли грабители. Наличность и курево были закрыты в бронированной кладовой, и замок на дверях остался цел. Грабители, разозленные тем, что их добычей оказались только сладости, разлили по всему полу содержимое канистр с соусом для картофеля фри. Винсент догадывался, чьих это рук дело. Наверняка здесь поработали Иен Симпсон и Джимми Малгрю. Надо будет поговорить об этом с Драйсдейлом.
16
Некая сила заставляла людей ехать в Шотландию. В Лондоне и Амстердаме, в Сиднее и Сан-Франциско те, кого прихватил отходняк, чувствовали этот зов и ехали в Роузвелл для величайшего в истории сборища родственных душ. Воздух искрился энергией. Власти, чувствуя, что назревают некие события, выжидали.
В закусочной Винсент ломал себе голову над странным происшествием: замок в бронированную кладовую был цел, наличность на месте, а сигареты бесследно исчезли.
17
В четыре утра Эндрю Малгрю решил, что сыну пора спать, а его приятели должны быть дома, а не сидеть в спальне Джимми, врубив музыку на полную мощность. С тех пор как Джимми раздался в плечах и стал встречать предостерегающий взгляд отца дерзким ответным взглядом, призвать сына к порядку было почти невозможно.
Эндрю не слишком беспокоила громкая музыка: телик слышно, и ладно. Прописанный врачом валиум притупил боль от ухода жены: ей надоел муж-импотент, не вылезающий из депрессии и сидевший без гроша в кармане после сокращения на шахте.
Джимми давно пора спать – утром ведь в школу! Тут Эндрю вспомнил, что школу сын бросил еще в прошлом году. Наверное, мать дает ему деньги – а он тратит их на наркотики, тогда как отец может позволить себе в лучшем случае кружку пива в день выплаты пособия. Этот сопляк и его дружки вечно обдолбанные ходят. Вчера вечером заявились домой черт знает в каком виде – явно кислотой накачались. Эти сопляки думают, что до них никто наркотиками не баловался.
Прошло уже десять лет с тех пор, как его выкинули с работы. История, конечно же, показала, что прав был лидер профсоюза шахтеров Скаргилл – да только какая теперь на хрен разница? Нынче все гребут под себя. Скаргилл опередил эпоху, а к власти пришла Тэтчер. Эндрю и в пикетах стоял, и на демонстрации ходил, но по всему чувствовалось, что славным временам старого пролетариата пришел конец. Самое главное – настроение в массах. А массы, озабоченные лишь собственным благополучием, не видели дальше своего носа и дрожали за свои задницы. Слишком многие были готовы повестись на обещания хозяев и их прихвостней.