Сборник «Доживем до января»
Шрифт:
Я решил разобраться во всем позже, а пока надо было проверить артефакт — мало ли что с ним за ночь могло произойти, особенно после той вспышки… Я быстрым шагом отправился к хранилищу.
Когда я открыл дверцу персонального бокса, меня постиг шок. Там не было ничего. Новый артефакт исчез без следа. Это уже было неспроста. Либо у нас на базе завелся вор-ячеечник, что почти исключено, либо это действие артефакта — испарился сам собой. Я не сдержался и выругался. Ключ был только у меня, а другой — в сейфе Воронина. «Но ведь не он же… Мда…» — подумал я.
В разбитых чувствах, злой и задумчивый, я покинул хранилище и отправился в «Сто рентген». До завтрака оставалось еще пятнадцать минут.
Бармен встретил меня радушно, но то, что он ляпнул через минуту, меня прямо-таки осадило:
— О, привет, Кедр! С наступающим! Чего желаешь? Сегодня все по скидке!
От этого я чуть со стула не свалился. Он говорил мне это позавчера то же самое, с той же интонацией, с тем же выражением лица, так что подвоха, казалось, просто быть не могло. Я взвелся.
— Вы чего, издеваетесь все тут, что ли? — после этих моих слов Бармен посмотрел на меня как на идиота: дескать, он мне скидку предлагает, а я еще ругаюсь. Хозяин бара, видимо, хотел мне что-то ответить, но не успел — я начал еще одну волну наступления.
— Эти двое елку наряжают, ты — с Новым годом! Сегодня второе января! Хабар пропал вчерашний! А вы тут еще розыгрыши свои тупые устраиваете!
Весь бар теперь слушал мой монолог, и все больше лиц стало смотреть на меня как на психа.
— Какой январь, Кедр! Очнись! Сегодня тридцать первое число! И если кто-то нас разыгрывает, то это ты! Про какой хабар ты говоришь? Вы вчера все сдали ученым.
— А артефакт? Я вчера нашел артефакт. На восьмерку похожий, как восьмерка, в странной аномалии.
— И что, ты про это никому ничего не говорил?
— Вот именно, что говорил. Грибу, Ковылю, Маятнику. Вчера, где-то в пять вечера. Здесь, в баре!
— Кедр, ты, по-моему, нездоров. Может ты того, в лазарет сходишь, а? У меня вчера до семи закрыто было. Готовился к празднику. Я так всегда делаю тридцатого декабря. Или ты не помнишь?
Чем дальше говорил Бармен — а говорил он с абсолютно серьезным выражением лица — тем сильнее я понимал, что что-то здесь не так. И это напрямую связано с моей вчерашней находкой. Свои мысли я и изложил Бармену. Тот отнесся к этому странно.
— Ты знаешь, Кедр, я сейчас все чувствую, все вижу, все слышу и я отлично помню, что никуда по времени не скакал. А ты мне утверждаешь, что ты один день переживаешь второй раз. И просишь меня поверить в это. Знаешь, это очень сложно, Кедр, очень. Но в Зоне возможно все, поэтому я не могу отрицать, что все тобой сказанное — правда.
Что бы мне не говорил Бармен, я понял, что вряд ли найду поддержки у него. У меня в мозгу лихорадочно прокручивались варианты поиска помощи. Но я осадил себя. «Надо подождать — может быть, действие артефакта однократное. Проснусь завтра — и снова первое января, а может — и второе» — попытался обнадежить себя я. Но получалось это с трудом.
Самое худшее началось к вечеру. Товарищи по группировке звали отмечать праздник. Мне не хотелась делать это снова, хотя, согласитесь, возможность встретить один и тот же Новый год дважды — это удивительно. Несмотря на то, что призывы сыпались нескончаемым потоком, я все же нашел в себе силы сказать «нет». Вместо этого я вышел из казармы на свежий воздух, пытаясь очистить голову от мыслей. Я сидел долго, пока усталость не овладела мозгом, а затем отправился спать. Я намеренно положил ключ от ячейки в хранилище под подушку, а форму разложил не так, как всегда. Заснул я почти мгновенно — напряженность в течение дня сделала свое дело.
После команды «подъем» я вскочил как ошпаренный и сразу бросился проверять одежду и ключ. Напрасно я тешил себя надеждой, что действие артефакта — одинарное. То, как лежала форма, и отсутствие ключа под подушкой красноречиво доказывало, что один и тот же день я начинаю переживать в третий раз. «Нет, так нельзя! Срочно на Янтарь!» — решил я. Пройдя через гостиную, я уловил краем глаза, что Паровоз и Зуб снова собирают елку. После завтрака, я экипировался, и вышел за ворота завода. Меня хорошо знали на базе и считали преданным группировке, поэтому и пропустили.
Я спустился в низину, чтобы никто не заметил, куда я отправился, а затем дал деру, держа курс на Янтарь.
По дороге я едва не угодил в «жарку», несколько раз отстреливался от слепых собак и чудом остался незамеченным стаей кабанов. Но впереди было озеро, а там зомби. Много зомби. В лагерь следовало прорваться любой ценой, а завтра, вернее, сегодня, прошу прощения за каламбур, мне идти сюда снова совсем не хотелось. Уже показались палатки лагеря, и я стал спускаться с холма. Впереди простиралась ледяная гладь озера. В этом году зима выдалась славная, даже в Зоне снег выпал и сейчас покрывал землю ковром, хотя и не толстым. Внезапно невдалеке прогремел выстрел. Я обернулся на звук. Ко мне с явным желанием совершить какое-то членовредительство брел перекошенный зомби, волочивший за ремень двустволку. По пути он медленно подтянул ее к себе, и снова взяв в руки, выстрелил, не целясь. Благо, ствол смотрел в другую сторону. Из негнущихся пальцев зомби отдачей вновь вырвало ружье, и он снова стал дергать ремень, все приближаясь ко мне. Когда тот вновь подтянул оружие, я уже целился в зомби из автомата. Чудесная машина — «АЕК». Надежный, как АК, но более точный и с еле заметной отдачей. Вот и сейчас я ощущал лишь легкие толчки в плечо. А зомби, кажется, вообще ничего не чувствовал. Он упрямо продолжал попытки выстрелить, хотя ружье было разряжено. Пока он разбирался со своей двустволкой, я уже успел взять на мушку его голову и выстрелить пять раз. Зомби упал в снег и больше не шевелился.
Я направился дальше и ощутил вдруг неладное. Обернувшись, я увидел, что пока зомби отвлекал мое внимание, сзади подобралось еще с десяток, но все были какие-то старые, потерявшие последние мозги и потому неспособные даже нажать на спусковой крючок оружия, которое у некоторых имелось. Я понял, что надо бежать — похоже, зомби, хоть и были тупы, все же пытались взять меня в окружение и теперь замыкали кольцо. Брешь между началом и концом дуги была очень широкой — зомби брели медленно, поэтому невольно дали мне шанс уйти, которым я и воспользовался.
Караульные на вышках узнали меня по форме «Долга», и поэтому открыли ворота лагеря. Все здесь было как обычно. В центре на площадке стоял «Ми-26», несколько корпусов, в которых находились лаборатории, жилые и служебные помещения. По периметру — заграждение и военные на вышках.
Я направился к блоку номер три, в котором работал мой знакомый ученый Антон Остапенко. Работу он любил, потому и старался обзавестись знакомствами со сталкерами — авось, что интересного узнает. Я чувствовал, что это его желание сейчас исполнится в полном объеме.