Сборник «Доживем до января»
Шрифт:
Свет… он заливал все окружающее пространство. Был повсюду, и кроме него ничего не было. Даже маленького спасительного темного пятнышка, на котором мог бы отдохнуть истерзанный взгляд. Глаза горели, из них ручьем бежали слезы, но опустить веки, закрыться и погрузиться в спасительную темноту было нельзя… Потому что здесь не было ни век, ни рук, ничего кроме света. Все вокруг состояло из него. Все появилось благодаря ему. Все когда-нибудь вернется в него… Абсолют… истина… последняя черта…
2 Пробуждение от грез
Сталкер вскрикнул. Точнее, ему это показалось, потому что вместо душераздирающего вопля раздался хрип, плавно переходящий в стон. По горлу словно провели наждачной бумагой. Стоило мужчине только открыть глаза, как он тут же вздрогнул всем телом и вновь попытался закричать — по многострадальным органам зрения ударил яркий слепящий свет. Это походило на кошмар, которому никогда не суждено было закончиться…
— Чего кричишь, как ошалелый? Слышу я, слышу! Иду уже! Чай не девочка бегать туды-сюды кажный раз, как тебе пить захочется. Свалился на мою голову. Да еще и чумной какой-то. Как бы хворь какую не подхватить…
Мужчина не сразу осознал, что слышит нормальную, внятную человеческую речь. Лишь когда совсем рядом послышались шаркающие шаги, а на лоб кто-то заботливо положил смоченный холодной водой платок, сталкер наконец понял, что кошмар, кажется, закончился. Осторожно приподнявшись, он с интересом осмотрел окружающее его пространство, правда, сил хватило всего лишь на пару минут, после чего неудачный искатель приключений обессилено упал на подушку. Да-да, именно на подушку. Он находился в маленькой, тесной, но теплой и явно обитаемой, комнате. Предметы мебели были старыми и дешевыми, но видеть подобный уют в условиях Зоны приходилось нечасто. Мягкая кровать, на которой лежал сталкер, стояла в самом углу; чуть поодаль, у окна, располагался крепкий стол с парой стульев; напротив, у противоположной стены, находился шкаф, на полках которого помимо аккуратно сложенных вещей были замечены несколько книг. Сквозь дверной проем можно было разглядеть огромный, немного грубо сделанный трельяж — колоритный гость давно минувший советской эпохи. Собственно, уют комнате придавала не мебель, а те мелкие детали, на подобии выцветших занавесок, треснутой, но умело заклеенной вазы с высушенными цветами, стоящей на шкафу, и мягкого не раз штопанного, но все равно греющего душу пледа, которым был укрыт сталкер. Мужчине и вправду стало казаться, что он, наверное, сошел с ума. Тот странный ослепительный свет, который казался продолжением недавнего кошмара, на деле оказался лучами солнца, падающими через окно.
«Может, еще не все потеряно?» — усмехнулся сталкер своим невеселым мыслям.
— Чего глазами-то лупишь по сторонам? Али увидал что-то?
Мужчина с опаской поднял взгляд на старушку, сидящую на стуле рядом с кроватью. Бабушка, закутанная в шаль, с явным интересом разглядывала своего гостя и даже не думала отводить взгляда. Ее большие карие глаза были на удивление красивы и выразительны, они отражали солнечный свет, отчего казалось, будто в них пляшут безумные огоньки.
«Может, она и впрямь того… сумасшедшая? Нормальный человек так таращиться не будет. Да и неужели она не понимает, что мне это, по меньшей мере, неприятно?» — сталкер вновь попытался подняться, чтобы хоть как-то ускользнуть от изучающего взгляда старушки, но вместо этого гулко застонал, лишь только пошевелив правой рукой.
— Не дергайся, милок, лежи смирно, чай не в санатории, — старушка силой заставила сталкера положить голову на подушку, после чего вновь села на свое прежнее место. — Ох, и бледный же ты… Грешно, конечно, так говорить, но я уж думала ты так и преставишься, ни разу глаз-то и не открыв. Ты ж только и мог, что мычать что-то невразумительное да пить. Ну, еще порой кричал про свет какой-то там. Я вот и подумала, может твою душу черти туда… ну, в смысле к себе тащат. — Старушка быстро перекрестилась, повернувшись к висящей в углу иконе.
— Где я? — прохрипел сталкер, удивляясь собственному голосу. — И кто ты… вы такая?
— Ну, надо же! Впервые за кой-то веки воспитанный кавалер попался. К старой дряхлой старушке и на вы обращается, — странная собеседница засмеялась, и сталкеру было странно слышать ее звонкий смех. Будто перед мужчиной сидела не старушка, а молодая женщина, зачем-то устроившая подобный маскарад.
— Так вы не ответили на мой вопрос.
— Матреной меня соседки кличут, ну, а для молодой детворы, примерно твоего возраста, я вроде как баба Маша… — улыбнувшись, старушка вопросительно посмотрела на сталкера, — Ну а тебя мне как называть, а, хлопец?
— Эээ… — мужчина на секунду задумался, растерявшись и не зная, что и ответить на такой, казалось бы, простой вопрос. — Друзья зовут мня Художником, стало быть…
Договорить сталкер не успел — комнату опять наполнил заливистый хохот старушки. Перестав смеяться, странная собеседница поднялась, и не говоря ни слова, проследовала к столу. Наполнив кружку непонятным раствором из кувшина, она вернулась к кровати сталкера.
— На вот, выпей, — старушка поднесла кружку к губам мужчины, пресекая его попытки на самостоятельность. — Пей, пей давай и без разговоров!
Художник сделал один большой глоток, проглатывая тягучую коричневую жидкость, один только отвратный запах которой выворачивал наизнанку. Сталкеру казалось, что стоит ему выпить эту дрянь и его тут же вырвет, но ощущения оказались несколько иными — по пищеводу будто прошел столп огня.
— Воды, — прохрипел мужчина, закрывая рот ладонью и тем самым мешая старушке влить в него оставшийся «целебный отвар».
— Ан нет, милок, ты уж будь добр потерпи. По ночному лесу ползать да с различными тамошними тварями чуть ли не голыми руками драться, так ты горазд, а как лечиться, так тут ты сразу на попятную. Не для того тебя баба Маша в чувство приводила, чтобы ты у нее от воспаления легких или еще какой проказы издох.
Сталкер понял, что спорить с этой, с позволения сказать, бабушкой — божьим одуванчиком бесполезно, однако и засиживаться у нее не стоило. Чего доброго еще залечит до смерти. Он лучше доберется до знакомых мест и там отваляется пару деньков, приводя себя в чувство старыми добрыми сталкерскими способами — правильное сочетание энного количества беленькой в купе с лечебными свойствами некоторых артефактов способно поставить на ноги любого, даже самого тяжелобольного искателя приключений.
— Где я нахожусь? — наконец смог спросить Художник, когда действие целебного отвара немного поутихло, и он вновь смог нормально говорить.
— В поселке ты. Он у нас не шибко большой, однако в последнее время сюда все чаще путники навроде тебя заглядывают, — старушка усмехнулась, смерив сталкера лукавым взглядом. — Я это о том, что места вокруг опасные, вот иногда и забредают к нам еле живые путники, а кого-то и мужики наши местные в лесу находят. Как тебя, например. Иных удается на ноги поставить, ну а кто уж совсем плох, так извиняйте. Видно, на роду у них так написано.
— Подожди, я не совсем понимаю, — Художник встряхнул головой, будто пытаясь прийти в себя и собраться с мыслями. — Поселок? Здесь, в Зоне?