Сборник «Доживем до января»
Шрифт:
«Черт возьми, это и вправду походит на сумасшествие!» — Художник, все еще зажимая рукой кровоточащий бок, осторожно поднялся, опираясь на автомат как на костыль. А потом он вдруг понял, осознание происходящего пришло в голову одной связной мыслью, словно вспышка, которая рассеяла царящий вокруг хаос. Сталкер помнил это чувство, всего один единственный раз он испытывал подобное, тогда, в деревне, он ошибочно принял его за голос разума, собственного ангела-хранителя, который убеждал его бросить все и остаться.
Художник вгляделся в неясные размытые Тени и только теперь понял, что они не окружают его, нет, твари расположились полукругом, отрезая путь к отступлению. Выход был всего лишь один и именно к этому исходу сейчас и подталкивал незримый «разум».
Сталкер резко развернулся, откидывая предрассудки и забывая все предупреждения, о которых не раз твердил Филин перед тем, как с тревогой во взгляде отпустить брата в обратную дорогу. Когда выхода нет… что ж, тогда самое время начать играть по чужим правилам.
Художник нисколько не удивился, когда понял, что он находится в деревне неподалеку от церкви. Вот только самого поселка как такового не было — обугленные, завалившиеся строения лишь отдаленно напоминали о той радости и благополучии, что царили здесь совсем недавно. Конечно же, нигде не было ни детей, ни их родителей, лишь грязь, копоть и боль от воспоминаний той жизни, что совсем недавно царила здесь. Это место умерло уже давно, оставив лишь паразитов, тварей Зоны, которые теперь устроили здесь свое логово и каждый год собирали кровавый урожай.
Деревня не просто видоизменилась, появилось кое-что еще. Внимание сталкера привлек огромный шар чуть выше человеческого роста, который располагался всего в нескольких метрах от него. Чтобы лучше его разглядеть, мужчине пришлось приблизиться к странной находке. С каждым шагом Художника все сильнее начинала бить мелкая дрожь. Из чего точно состоял этот шар, понять было сложно, он был словно окружен странным ореолом, похожим на тот, из которого состояли Тени. Но сквозь это препятствие Художнику все-таки удалось разглядеть то, что раньше было сокрыто от его взора.
Сталкер почувствовал, как все его тело буквально наливается свинцом, руки и ноги словно онемели, но сердце… его ритм стал настолько быстрым, что казалось, оно вот-вот разорвется в клочья. Дыхание перехватило, легкие начало ощутимо жечь, но Художник никак не мог заставить себя вдохнуть, будто боялся отравиться окружающим его воздухом.
Сквозь зыбкую пелену, окружающую огромный шар, были видны тела людей. Неведомый скульптор будто облепил ими этот невероятный чудовищный клубень. Больше всего на свете сталкеру хотелось отвести взгляд и больше никогда не смотреть на этот кошмар. Но он не мог, Художник непроизвольно искал глазами в этом ужасе до боли знакомое лицо, не переставая при этом надеяться, что этого все же не произойдет…
Узнать мертвенно-бледного Филина было практически невозможно. Его руки были вывернуты под невероятным углом к телу, а на лице навсегда застыла гримаса боли. В этот момент Художник почувствовал, как мир вокруг меркнет, а земля в буквальном смысле уходит из-под ног. Удушливый спазм, сдавивший горло железной хваткой, не отпускал, перед глазами все поплыло.
— Отпусти… — донесся хрип, и глаза Художника расширились от ужаса, когда он заметил, как двигаются губы брата. — Хватит… ты не смог… отпусти… ты не сможешь помочь… отпусти…
Сталкер плохо понимал, что происходит, в голове не было ни одной мысли лишь боль и страх. Вскинув автомат, который, казалось, жег кожу ладоней, Художник нацелил оружие в единственного человека, который ему был дорог. За ним он и пошел в Зону, ради него и предпринял эту безрассудную и опасную вылазку. Все было кончено.
Художник не помнил, как нажал на спусковой крючок, он осознал это лишь когда почувствовал привычную отдачу в плечо, но автомат вдруг резко повело в сторону. Удар был не сильным, но сталкер сейчас был в таком состоянии, что даже легкий толчок обладал для него чудовищной силой. Он выпустил оружие из рук и почувствовал боль, сковавшую все тело. Разум сталкера просто не выдержал, казалось, где-то внутри, там, где было сердце, что-то надорвалось и сломалось. Проваливаясь в бездонную темноту, Художник все же смог разобрать знакомое лицо склонившегося над ним человека и донесшиеся до него сквозь ватную пустоту слова:
— Идиот! Тебе же говорили… тебе повезло, что я держу слово, данное твоему брату…
4 Помню… верю… жду встречи…
Художник содрогнулся всем телом и открыл глаза. Казалось, что боль проникла в каждую клеточку его тела, и вытерпеть подобное было просто невозможно. Осторожно подняв голову, сталкер внимательно осмотрелся по сторонам, не понимая, где он находится. Все было таким знакомым, но… это невероятно!
— Да, знатно вы ребятки вчера покутили! Неплохо Рождество отметили! — раздался бас над самым ухом, заставляющий Художника поморщиться. — Я тебя уже дважды пытался растолкать, но бесполезно! Почти все уже разбрелись по берлогам, а ты…
Сталкер повернулся к своему собеседнику, с трудом узнавая в нем бармена из бара «Сто рентген». Голова шла кругом. Как Художник не старался, он не мог сопоставить то, что произошло с ним в деревне, с тем, как он вдруг очутился в баре. Это не было сном и не могло просто привидеться, но объяснить случившиеся, он был не в силах. По крайне мере, пока…
— Художник, ты какой-то странный? Отравился, что ли? — все не унимался бармен. — Может тебе налить чуток, чтобы собраться с мыслями, а? Только учти — халява закончилась, так что за счет заведения больше не…
— Наливай уже, — отмахнулся сталкер, готовый продать душу Дьяволу, лишь бы его надоедливый собеседник наконец заткнулся.
— Во дела! — бармен схватил Художника за правое запястье, внимательно разглядывая перебинтованную руку. — И где это ты уже успел?
Сталкер промычал что-то неопределенное в ответ, но бармен почему-то отстал, ну или по крайне мере решил повременить с расспросами.
«Рука… это не могло быть сном. Значит, все случилось на самом деле… Филин, деревня, моя неудачная попытка вернуться…» — Художник с рассеянным видом осторожно поднялся и направился к выходу.