Сборник фантастических рассказов

Емец Дмитрий

Из русских рядов послышался смех.

На середине озера немцы перевели коней вскачь. Железный клин из сотен закованных рыделей, похожий на устремленный в ворота таран, несся прямо на новгорскую рать. План магистра ордена меченосцев был прост. Рассечь русские полки, отбросить к Вороньему камню, а потом развернуться и сокрушить вначале левое крыло сил Александра, а затем и правое.

В образовавшуюся в русских рядах брешь хлынут лесовики — покоренная немцами чудь — и завершат дело. Дерзкие еретики будут разбиты, их города взяты, а князь

Александер в оковах отправлен к римскому папе. А уж в том, что папа придумает ему такую участь, которая будет хуже смерти, можно было не сомневаться.

Видя, что противник подходит, Ярославич осенил себя крестным знамением прошептал: «Помоги мне, Господи, как некогда моему прадеду против Святополка Окаянного».

— Лучники, пращники вперед! — крикнул он зычным голосом. — Не подведи ребята! Ежели с нами Бог, то кто на ны?

На немецких рыцарей посыпались камни и стрелы. Несколько секунд спустя князь Александр увидел, как разукрашенный рыдель из первого ряда поддел на копье одного лучника, растоптал конем другого, а потом и сам, поднятый на рогатину отважным новгородцем Мишей, слетел на лед. Его закованный в железо конь бестолково заметался со сбившимся седлом.

— Йо-ххо! Санта-Мария! На Хольмград! — кричали рыцари.

Еще миг, и рати сомкнулись. Завязалась страшная сеча. Железный немецкий клин, движущийся неудержимым потоком, смял пешие отряды новгородцев, пробил их до самого Вороньего камня, но и сам завяз в русских ратях.

Лязг оружия, стоны раненых, конское ржание слышны были на много верст вокруг. Снег озера обагрился кровью. «Тогда бысть сеча зла на немци и на чудь трус велик от копейного коления и звук от мечевого сечения, яко и озеро помрьзе двигнутися, и не бе видети леду, покрыто бо бяще кровью», — описывал впоследствии очевидец тех событий.

К магистру меченосцев, издали, с противоположного берега, наблюдавшему за боем, подскакал оруженосец.

— Передовой русский полк раздавлен! Мы побеждаем! — крикнул он.

Магистр довольно пошевелился в седле.

— Хвала святому Августину, я знал, что так будет, — прогудел он. –

Славянам не устоять против правильного рыцарского строя. Это им не в лесу ходить на лося. Теперь осталось только развить успех.

— Прикажете бросить в бой все резервы?

— Да, бросайте! Трубач, дать сигнал к атаке! Скоро эти земли будут нашими.

Новые отряды рыцарей, выставив копья, пошли вскачь.

— Йо-ххо! Йо-ххоо! Сомнем князя Александера! — кричали они, шпоря коней.

Плохо пришлось русичам, смятым этим железным потоком. Повис на длинном копье отважный новгородец Миша, не одному рыцарю проломивший шлем своим тяжелым колуном.

— Эх, жаль умирать! Не увижу чья взяла! — только и успел шепнуть он, упав на лед.

Погиб и отрок Савва, подрубивший некогда шатер Биргера. Был он поражен в спину подкравшимся чудинцем. Затерялся где-то во вражих рядах Яков Полочанин.

После нашли его между телами пораженных им ливонцев, пронзенного сразу двумя

мечами.

Слабело, истекало кровью пешее новгородское ополчение. По три, по пять рыцарей приходилось на каждого новогодца.

Тяжко было князю Александру смотреть на это с Узменской скалы. Несколько раз поднималась его рука, чтобы бросить в бой резерв, но медлил князь. Рано еще, рано. Надо ослабить немцев, втянуть их в бой, заставить увязнуть в нем.

— Князь, прикажи своей дружине выступить! Сомнут же нас! — крикнул горячий Гаврила Олексич.

Перекрестился князь, качнул головой.

— Не время еще для дружины… Гаврила, вели ударить полкам правой и левой руки! Пускай клещами сомкнутся они вокруг немцев!

Гаврила поскакал передавать приказ, и вскоре знамена полков, расставленных Александром на правом и на левом крыле, сместились к центру. Это означало, что правый и левый полки, дождавшись своего часа, с обоих сторон сообща ударили на ливонских рыцарей и их союзников.

— Братья, сомнем врага! Не дадим в обиду новгородцев! Не подкачай псковичане! Давай, Суздаль! — кричал, нахлестывая пегого жеребца, Гаврила Олексич.

Русские клещи сомкнулись вокруг ливонской «свиньи». Тут уж немцам пришлось с ужасом убедиться, что ряды русских и не думают рассеиваться, а напротив плотно откружают их, нанося ожесточенные удары. Бьют топорами, рогатинами цепами. Стягивают баграми с высоких седел.

Один за другим падали на окровавленный снег роскошные плюмажи.

Туго пришлось измотанным немецким рыцарям, зажатым с обоих концов. В страшной давке и тесноте топтали они друг друга. Свалившихся с седел сминали копытами кони. А тут еще тонкий апрельский лед, как и рассчитывал князь Александр, не выдержал тяжких рыделей.

Во льду появлялись трещины, полыньи поглащали ливонских меченосцев вместе с конями. Где уж им было выплыть в сплошной броне! Вот скрылся один, вот другой пытается выбраться, но подломившаяся льдина накрывает его.

— Санта-Мария! Само небо ополчилось против нас! — кричали рыцари скрываясь в черной воде Чудского озера.

— А вот теперь время и для дружины! На поможем нам Бог! Ударим, братья! – крикнул князь Александр.

Выхватив меч, врубился отважный Ярославич в плотные ряды немцев. Позади сомкнутым строем мчалась его дружина. Свежие всадники смяли плотные ряды немецкого клина. Началась сеча.

С другой стороны Черного камня на ливонцев ударила переяславльская рать князя Андрея.

— Молодец, Андрей! Не помешкал! — порадовался Ярославич.

Первой, дрогнув, побежала трусливая чудь. За чудинцами, повернув коней устремились посрамленные меченосцы. Легкая русская конница преследовала врага на протяжении многих верст, рубила его вдогон, засыпала стрелами. Меченосцы падали с седел и неуклюже, как черепахи, барахтались на льду. Подняться им мешали тяжелые доспехи.

Князь Александр не удерживал свое войско, позволив ему до конца преследовать врага и нещадно бить его.