Сборник коротких эротических рассказов
Шрифт:
Глубже, глубже. Она боялась сделать Регине больно, но в то же время понимала, что ей не больно, а приятно.
— Теперь другой палец — спереди! — приказала Регина.
Таня пальцем левой руки быстро нащупала главный вход. Ворота были раскрыты настежь. Ее палец ткнулся в маленькое затвердение. Регина вскрикнула.
— Попала! — хрипло крикнула она. — Давай!
Таня сжала выступающий отросточек и стала быстро-быстро гладить его двумя пальцами. Под подушечками пальцев отросточек набух и, кажется, еще увеличился в размере. Подножие отросточка было все перемазано липкой слизью. Уже три ее пальца были в ущелье, которое
Внутри все пылало, точно в печи. Тело Регины начало мелко подрагивать. Дрожь усиливалась, и скоро Регина стала рывками извиваться под Таниными пальцами.
— Не останавливайся! Не вздумай останавливаться! Еще чуть-чуть!
Таня от напряжения закусила нижнюю губу. Она быстро погружала пальцы во влагалище и вынимала их оттуда, боясь ослушаться приказа мачехи. И вдруг Регина замерла, изогнувшись назад. Ее живот напрягся и втянулся, Регина громко застонала, потом ее высокий стон перешел в низкий, почти звериный рык — она закричала «А-а-а! 1! " так истошно и отчаянно, что Таня перепугалась не на шутку.
Регина чуть отстранилась и упала на бок. Несколько минут она лежала молча, не шевелясь. Казалось, она потеряла сознание.
Бедная Таня сидела на тахте не шелохнувшись и смотрела на нее. Наконец Регина открыла глаза. В них светились такая нежность, такое умиротворение, что Таня сразу все поняла: Регина испытала оргазм. Душа Тани преисполнилась радости.
— А это не грех? — тихо спросила она у мачехи.
Та рассмеялась и возразила:
— То, что двое делают с любовью, с нежностью, со страстью — не может быть грехом. Грех — это то, что делают грубо, жестоко, с ненавистью или насмешкой.
Она придвинулась к Тане и крепко ее поцеловала. В поцелуе уже не было эротической чувственности, а были просто нежность и ласка. Регина выключила телевизор, потушила ночник. Они легли под одеяло и обнялись. Так, прижавшись друг к другу, и уснули.
На следующий день, проснувшись рядом с мачехой, Таня в первую секунду ничего не могла понять, но тут же вспомнила происшедшее накануне вечером и похолодела. Она была не в силах поверить, что в той безумной экстатической любовной игре вчера участвовали она, Таня, и ее мачеха.
Регина положила свою теплую сонную руку Тане на грудь и нежно провела пальцами по соску. Таня вздрогнула и повернулась к мачехе.
— Вам вчера было… — начала она вопросительно.
— Мне вчера было восхитительно, чудесно, — прошептала с улыбкой Регина. — А вот ты, бедная девочка, так своего счастья и не дождалась. Но это поправимо. Сегодня вечером — да? А сейчас нам надо вставать, прибраться в доме, сходить на рынок.
Подъем?
Таня улыбнулась.
— Подъем!
Вечером все началось так же, как вчера. Они сидели в спальне — Регина на тахте, Таня в кресле. Работал телевизор. Но обе невольные любовницы думали совсем не о том, что происходит в мире. Регина молчала. Таня искоса поглядела на мачеху. Та сидела, уткнув взгляд в экран, но в уголках ее губ блуждала лукавая улыбка. Она явно ждала, когда Таня проявит инициативу.
«Ах так, — подумала Таня, — ну ладно. Я сама! " Она решительно встала с кресла и села на тахту. Регина отвела взгляд от телевизора.
— Ты хочешь? — серьезно спросила она падчерицу.
— Хочу.
— Точно?
— Да.
Регина развязала пояс халата и сдернула его с себя. Но сегодня на ней
— Смелее! — усмехнулась Регина. — Приласкай меня — как вчера!
Таня улыбнулась и, прижавшись к мачехе всем телом, крепко поцеловала ее в губы.
Регина расстегнула Тане лифчик и потянула вверх футболку. Таня быстро сняла ее, на мгновение оторвавшись от губ своей любовницы, и так же быстро выскользнула из юбки и трусиков.
— Сегодня я тебя немножко помучаю, дорогая! — сказала мачеха. — Я тебя поглажу, полижу и доведу до последнего предела. А потом мы обе испытаем это чудо…
Она оттолкнула Таню назад, и та послушно легла на спину, раздвинув ноги. Регина прилегла рядом и стала покрывать поцелуями Танину грудь. Потом осторожно провела ладонью по всему ее телу от ключиц до паха и, ловко раздвинув наливающиеся томительной тяжестью губы, запустила два пальца в уже влажное влагалище.
Оказавшись в тесном подземелье, пальцы испуганно начали там метаться, а потом двинулись вперед и уперлись в какую-то преграду, отчего по всему телу Тани пробежал сразм наслаждения. Таня ощутила, как глубоко внутри, в самом низу ее тела запульсировала горячая волна. Волна мучительной сладости росла и росла, пламя пробежало по ее ляжкам, по промежности, лизнуло ягодицы, забежало в анус, стиснуло перешеек между двумя входами в ее тело и, наконец, объяло влагалище.
Она почувствовала, как напряглись, налились кровью и разомкнулись там губы, как из них засочился горячий сок, увлажняя ляжки, ягодицы и простыню под ними.
— Я хочу тебя пососать! — проговорила Регина ей на ухо. — Не бойся!
Она встала над Таней на четвереньки и наклонила голову над ее лобком. Таня раздвинула ноги пошире, давая дорогу верткому обжигающему языку, который уже бегал по ее бедрам, ляжкам, животу и лобку. Таня закрыла глаза и целиком отдалась нарастающему возбуждению. Язык творил чудеса. Он скользил по побагровевшим створкам раскрывшейся раковины, вбегал внутрь, слизывал капли горячей слизи, текущей изнутри, потом спускался дальше, вниз, почти до промежности, потом снова поднимался вверх, к двустворчатой раковине. Наконец он остановился на особенно чувствительной точке у входа. Отсюда, от клитора, электрическими разрядами побежали импульсы острого наслаждения. Регина припала к клитору губами. Регина в ответ только издала удовлетворенный вздох. Язык как бешеный бегал вокруг пылающего алого холмика…
Таня перестала сдерживаться. Она закричала, завыла, завизжала, забилась в экстазе удовольствия, пытаясь освободиться от острого пронзительного языка, который нашел единственный источник величайшего неописуемого наслаждения, с содроганием исторгнутого из самых глубин ее тела. Она визжала, пытаясь прекратить эту ослепляющую оглушающую пытку, но не могла — Регина крепко придавила ее ляжки к кровати, головой уперлась ей в лобок и продолжала сладостно мучить ее своим горячим влажным клинком.
Это продолжалось целую вечность. Таня устала кричать. И начался отлив. Вскоре волна наслаждения растворилась в паху, в ляжках, но тело Тани продолжало мелко дрожать и пульсировать. Регина отпустила ее, и Таня совсем без сил замерла, заломив руки вверх и вцепившись онемевшими пальцами в подушку.