Сборник коротких эротических рассказов
Шрифт:
Я опустился на колени, кончиками пальцев провел от лица до бедер, коснулся клитора. Она вздрагивала под моей рукой, мышцы живота непроизвольно сокращались, дыхание тяжелое, колени в беспрестанном движении. Я ввел большой палец во влагалище, указательный в анус и принялся массировать ее тонкие стенки, ощущая-пальцами друг друга. Открыв полностью ртом всосал губы. Теперь и зад ее потерял покой. Он вздрагивал, под мощными сокращениями мышц бедер, подпрыгивал, наконец, с моей рукой между ног с рычащим хрипом она выгнулась дугой, опираясь на плечи, больно укусила губу. Я убрал руку и, поглаживая мягкую кожу, постарался успокоить ее.
Она всхлипнула от вожделения. Я прижался ртом к уху и, пощекатывая его дыханием, шептал ей так тихо,
Она понемногу успокоилась. Я снова прижался к губкам, через шею и груди проследовал поцелуями до самых ног, начал возвращаться и она подняла колени. Я забрался на постель, носом раздвинул бедра и языком отыскал клитор.
Ее лоно было душистым. Губами осторожно обхватил головку клитора, едва дыша на него, слегка касался кончиком языка. Эти нежные, застенчивые касания вызвали новую бурю в ее теле, но, теперь она была уже не в силах сохранять молчание: стоны, крики, рыки вырывались из самых глубоких пещер ее существа. Двумя руками удерживая ее таз, я не позволил ему оторваться от себя. Теперь я безо всякой нежности, намеренно грубо, даже с остервенением нападал на клитор, прижимал его к верхней косточке ее таза, хватал зубами, давил колючей бородой, натягивал ее лоно на свое лицо. Она попыталась еще раз выгнуться дугой, но тут же громкий крик разорвал ночь и она рухнула на сбившуюся постель. Я отыскал языком вход во влагалище и затих, поглаживая, едва касаясь ладонями, ее живот, бедра, ноги, давая возможность придти ей в себя.
«Любый мой… Любый, — сказала она сквозь слезы… — я ж никогда не знала, что так может быть… Да если б мне кто когда так, дак— я ж за ним…» — вдруг сбилась на малороссийский диалект.
Я нежно поцеловал ее самый маленький ротик, обошел языком ее нижние губки, они поросли пушком, были тоже вкусными, как земляничные поляны, напоминали в то же время пушистый персик.
Перебрался к голове, приник губами. Мужское естество вопило о желании. Она словно услышала эти вопли, взяла древко в руку и потянула на себя. Я ввел его в ее лоно и затих, давая ей возможность полностью придти в себя. Она приходила в себя долго. Вздрагивала, что-то шептала.
Наконец подняла руки и с такой крестьянской силой прижала меня к грудям, что испугался как бы они не, лопнули.
Отпустила. Вздохнула. Спросила: «Ты-то как?».
«Нормально».
Погладила ладонью по спине. Я взглянул ей в глаза, все понял и вдул под самую завязку. Она охнула, подняла ноги, сцепив их за моей спиной, прижимая пятками мои ягодицы к себе. Опираясь на локти, я за затылок приподнял ее голову к своему лицу, чем дальше, там больше приподнимая ее, наносил удар за ударом в самое горлышко матки. Ноги ее сползли с меня, невидящими глазами она обводила полутемную комнату, но теперь для нее не было в мире ничего важнее того, что творилось в самой дальней глубине ее чрева. Теперь оргазм наступил быстро.
Я был не в силах остановиться, она легко пере несла разрядку.
Я поднял ноги, не прекращая движений, поцеловал в пяточки, уложил их на плечи. Нанося удары, я все больше продвигался вверх, выгибая и сжимая ее своим весом, и скоро крепко удерживая ее плечи, наносил удары сверху, чуть подогнув колени и почти потеряв голову.
Когда она в очередной раз начала ловить воздух открытым ртом, плотина напряжения во мне прорвалась, и я затопил мою девочку целым фонтаном любви. Колени подогнулись и я без слов, без мыслей и без чувств упал, придавив ее ногу. Она этого не заметила. Мы долго витали за облаками, пока я не пришел в себя и не взял в рот ближний сосок ее груди. Она высвободила ногу, прижалась ко мне грудью и мягкой ладонью удивительно нежно провела по щеке. Укрыла меня простыней. Сказала спокойно, как что-то давно обдуманное: «Ты мой родной. Я не стесняюсь тебя. Я бы сказала, что ты
«Все, все, все», ответила она спокойно и серьезно.
«Тогда давай выпьем!» Я взял от графина на столе граненые стаканы, до половины наполнил их сухим вином и развел водой. В лучших традициях Древней Греции. Приготовил бутерброды с маслом и эскалопами, разрезал и очистил яблоки, еще что-то, уставил угощениями стул, придвинул к изголовью. Подумал, что в постель моей девочке кофе никогда не подадут. Она взбила себе подушки под спину, села в постели, простыня с нее сползла, груди обнажились, она не обратила внимания.
Предложил выпить за то, чтобы эта ночь не забылась. Она сказала, что и так ее никогда не забудет. Она с удовольствием пила вино, с удовольствием кушала, с удовольствием посматривала на меня, сидящего на коврике на полу у ее ног. Она откровенно радовалась нам безо всяких ужимок, она была естественна, вот что было в ней главное и вот что было важнее для меня, чем полненькие груди и дутая попочка.
В окна потянуло прохладой. Я предложил дополнить выпитое коньяком.
«Как хочешь»— сказала она, но я не хочу, чтобы за пьянью хоть что-то забылось…» «Сорок грамм не помешают!» А мне-то определенно помогут.
Выпили. Коньячок быстро добежал до самых дальних клеточек организма и слегка оживил уснувшие системы.
Готовность к новым подвигам росла буквально на глазах.
Убрал импровизированный столик, залез головой под покрывало, она уже легла на спину, поцеловал животик и бедрышки, коленки завозились и я проговорил в самый лобок: «Моя хорошая сексуальная девочка…» Она положила руку на шею и я встал перед нею. Восставший фаллос смотрел ей прямо в лицо своей одноглазой мордочкой. В свете заходящей луны ярко мерцала его обнаженная головка.
Я взял ее обеими руками за голову и потянул ее вниз. Она все поняла, потянулась к головке члена, взяла двумя пальцами, я перенес руку под яички, Она подержала их в ладошке, точно взвешивая, и, захрипев, потянула его в раскрытые губки. Взглянула снизу: правильно ли делает? Я положил руку на голову — все правильно. Продвинул вперед, она подавилась. Вытащил, опять вперед, все хорошо, только зубки надо убрать. Сказал, Поехали. Сама догадалась, что нужно всасывать. Ах какая девочка! Я гладил ладонями ее спину и плечи, разминал груди, массировал затылок и уши. Когда финал был неизбежен, я спросил хрипло: «Проглотишь?» Она погладила меня по заду и я произвел залп главным калибром. Она растерялась от появления странной массы во рту. Я сказал: «Это очень полезно». Она проглотила, потом принялась высасывать и вылизывать все, что там еще было. Потом откинулась на подушку и с глубоким страданием проговорила: «Первый раз в жизни. Первый раз».
Я спустился на колени и прижался губами к ее рту. Она уложила меня в постель на спину и, щекоча сосками, обцеловала с головы до ног. Особенно нежно «главное действующее лицо».
«Пошли искупаемся». Это мысль! Прихватив на дорожку полстаканчика коньяка, я догнал ее уже в воде. Она была голенькая. Я обвязал ее ножки вокруг своей талии и, припомнив пустынный пляж и кандидата экономических наук, влил в нее порцию все той-же полноценной флотской спермы. Честно говоря, помог коньяк, но и с ним я еле вылез на берег. Возлюбленная была оживлена, энергична, резвилась, как ребенок, а меня эти упражнения утомили уже изрядно. Начинался рассвет и теперь ее мокрое тело под стареньким халатиком не выглядело так привлекательно, как еще недавно. Под глазами темные круги.