Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Сдержанно и в то же время вопрошающе Герфегест пожал плечами.
– Не вдаваясь в словесные излишества, скажу, что старый порт Калладир – очень дурное место. Оба корабля не доживут до заката следующего дня. Им суждено стать пищей для Густой Воды. Я вижу это так же отчетливо, как видел кинжал, поднесенный к пульсирующей дороге жизни у шеи жестокого Лаки Конгет-лара. Ты можешь не верить мне и поступить, как найдешь нужным. Но даже если я ошибаюсь тебе все равно не сойти на сушу, ибо четыре файеланта, пустившиеся в погоню за Вадой Красчвым, будут здесь, когда на землю сойдут сумерки.
Воля впервые изменила Герфегесту за прошедшие два дня. Он почувствовал себя смущенным, растерянным и никчемным одновременно. И даже Ветер молчал, укрывая от него истинный Путь.
– Что же мне делать, Нисоред? – спросил Герфегест, и голос его дрогнул. Той весной ему исполнилось всего двадцать лет. И глядя в мутно-зеленые глаза мага, он чувствовал себя ровно на свои двадцать. То есть сопливым мальчишкой.
Удивленному Герфегесту ответила торжествующая улыбка Нисореда. Владетель Суверенной Земли Сикк обвел широким жестом свои загадочные построения из палочек и фигур нарка.
– Для этого я здесь, – сказал Нисоред и замолчал, словно бы этим было сказано все.
Герфегест, привыкший к точным словам, без которых была невозможна жестокая жизнь Идущего Путем Ветра, нетерпеливо щелкнул пальцами. Ему было не до шуток.
– Загадки всегда оставляли меня равнодушным, – сказал он холодно. – Говори больше или…
– …Или ты убьешь меня, – Нисоред обиженно поджал губы. – Из твоего терпения, молодой Конгет-лар, сельха не сваришь. А я вот, между прочим, вполне терпеливо дожидался, пока ты изволишь проснуться и внять моему пению.
– Извини, – Герфегест почувствовал неловкость. – Я готов ждать твоих откровений до Третьего Вздоха Хуммера.
– Так хорошо, – удовлетворенно кивнул головой Нисоред. – Третий Вздох Хуммера скоро наступит, а поэтому считай, что ты уже дождался. Это может показаться смешным в нашем безумствующем мире, – продолжал Нисоред, – но вся моя жизнь прошла под знаком исканий истины. Можно сказать проще: я был очень и очень любопытен. В детстве я расчленял рыб, чтобы понять, отчего они безмолвствуют, в отрочестве – лазил девкам под юбки, чтобы разузнать, откуда я такой взялся. Любопытство заставляло меня вчитываться в древние рукописи, любопытство привело меня в Пояс Усопших. Я искал здесь Мед Вечности. Вчера ваша глупая игла помешала мне завершить размышления. Поэтому я освободился от пут и прошел путем знания до конца.
Герфегест удивленно вскинул брови.
– Ты нашел Мед Вечности?
– Нет. В конце пути меня ожидал тупик. А в нем – новое и страшное знание, которое не имеет ничего общего с Медом Вечности. Я искал розу, а нашел змею. И имя ей – Семя Ветра.
– Семя Ветра? – смутные, чужие воспоминания тусклой свечой озарили рассудок Герфегеста.
– Да, Семя Ветра, по преданию завещанное Дому Конгетларов самим Лишенным Значений. Вот уже многие века никто не верит в него. Но теперь я точно знаю, что Семя Ветра существует. Оно затеряно где-то на просторах Сармонтазары, по ту сторону Хелтан-ских гор. Мне не удалось постичь силу Семени Ветра. Но я знаю, что в дурных руках эта сила способна вывернуть наизнанку и извратить весь мир. А в надежных руках Конгетлара Семя Ветра может умиротворить Алустрал и вернуть величие имени твоего Дома.
Герфегест вспомнил. Зикра Конгетлар – он был жив еще совсем недавно! – что-то говорил о Семени Ветра. Что, дескать, придет время… В глазах Герфегеста блеснула надежда. И тотчас угасла.
– Ты сказал, что Семя Ветра – в Сармонтазаре. Но ведь Мир Суши отрезан от Алустрала Завесой Хуммера и никому из живущих не дано преодолеть ее живым. Значит, твои слова пусты для меня.
– Нет, молодой Конгетлар. Они полны надеждой и смертельной опасностью. Надеждой – потому что отныне я, Нисоред Сиккский, знаю слова, отворяющие Врата Хуммера для живущих. Опасностью – потому что нет людей, которым удалось бы пересечь Пояс Усопших и достичь западных отрогов Хелтан-ских гор. Моих слов достаточно, чтобы отворить Врата Хуммера, н их мало, чтобы сохранить твою память в неприкосновенности. Опасностью, ибо тот, кто обрел Семя Ветра – пусть он даже тысячу раз Конгетлар – может с легкостью стать жертвой собственного могущества.
Нисоред провел ладонью по лбу, на котором выступили крохотные капли пота, и продолжал:
– Но у тебя нет выбора, молодой Конгетлар. Существует лишь одна дорога, пройдя по которой ты сможешь по меньшей мере прожить долгую жизнь.
– Что значит «по меньшей мере»?
– Это значит, что, если тебе повезет, ты сможешь достичь большего, чем достиг твой дядя Теппурт Кон-гетлар и чем любой другой из живущих в Синем Алу-страле.
– Ты сказал, что Врата Хуммера отнимут мою память. Правильно ли я понял тебя?
– Да.
– Это значит, что я забуду все, что видел и слышал в Синем Алустрале?
– Да.
– В том числе и заклинание, отворяющее Врата Хуммера?
– Да.
– Значит, я не смогу вернуться назад.
– Этого я не знаю. Но если тебе все-таки удастся вернуться в Синий Алустрал и принести Семя Ветра, я первым поцелую пыль под твоими ногами.
Герфегест мучительно пытался осмыслить услышанное. Сотни вопросов дробили его рассудок в ничто, но он похоронил их в молчании.
Вместе с Нисоредом они предали тела Конгетларов земле и подожгли осиротевшие корабли.
Белый Перстень отдавал болью в бедре при каждом движении, но Герфегест не чувствовал ничего кроме пустоты и неуверенности, надолго поселившихся в его сердце.
Глава третья
ПОЯС УСОПШИХ
1
Эта ночь показалась и Тайен, и Герфегесту чрезвычайно короткой. Так всегда бывает, когда происходит что-то бесконечно приятное. Осиротевшая Тайен и обретший верную подругу Герфегест любили друг друга, не зная ни усталости, ни пресыщения. Когда их руки снова сплелись в объятии, а их тела, обессиленные любовной схваткой, успокоились на грубом ложе, укрытом шкурами, Тайен, одарив Герфегеста страстным поцелуем, сказала:
– Мой господин, ты нежен, словно слепой дождь в летний полдень. Ты искусен в любви, словно Эррихпа Древний. Ты красив, словно ожившая статуя. Скажи мне, Герфегест, что ты делаешь в этой глуши? Неужели твое сердце не жаждет большего?
Герфегест печально улыбнулся. Неожиданный вопрос Тайен снова оживил в нем воспоминания. Они хлынули непрошеным потоком в их уединенное святилище, и ему ничего не оставалось, кроме как раскрыть им навстречу врата своей души.
– Все, даже самое хорошее, рано или поздно надоедает. И подвиги, и слава, и память о них.