Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Хозяева Гамелинов, Артагевд, Торвент и Киммерин занимали высшую точку крепости. Они собрались на вершине уродливой полуоплавленной грибо-образной башни, которую изысканные Гамелины называли Алмазным Гвоздем, а простые воины, народ простой и грубый, – Гнутым Хреном. Вообще говоря, башня походила больше на второе. От Алмазного Гвоздя в ней был, пожалуй, только материал. Не то какое-то древнее магическое стекло, не то слюда. Впрочем, ни слюды, ни стекла в таком неимоверном количестве Герфегесту никогда до этого видеть не приходилось. «Ну да Хуммер и не такое строил», – заключил для себя Герфегест.
– Что же это Шет задумал… – покусывая нижнюю губу, процедила Хармана.
– Возможно, он хочет ворваться сюда на серебряной птице самолично и, проникнув внутрь цитадели, сокрушить Хрусталь Стагевда? – предположил Артагевд, с неприязнью всматриваясь в темную громаду «Молота Хуммера».
– Это было бы славно, – задумчиво протянула Хармана. – Потому что с нами клинки Стагевда, которые он специально ковал на таких, как Ганфала и Шет. И именно поэтому Шет оке Лагин никогда не сунулся бы сюда без армии. Без Ганфалы и Горхлы.
В этот момент огромный белый рог, установленный на носу «Молота Хуммера» и видимый с вершины Алмазного Гвоздя невооруженным глазом, издал протяжный томительный вой. Ему отозвались горны варанского галерного кольца. Шет оке Лагин явно начинал сражение. Но как?
4
Шет оке Лагин начинал сражение. Легонько барабаня указательным и средним пальцами правой руки по рукояти своего меча, Сиятельный князь Варана прохаживался по длинному мостику, перекинувшемуся от борта до борта над палубой «Молота Хуммера». Сегодня был его день. Он чувствовал это, и волна радостной ярости подымалась из темных глубин его двуединой души.
Самое интересное происходило сейчас прямо под его ногами. Две створки, каждая размером с основание хорошего купеческого дома, пришли в движение. На створках были начертаны красные змеистые линии, которые Сиятельный князь наносил на них собственноручно неделю назад, не доверяя никому такой ответственной и важной работы. Это было вполне оправданно. В противном случае «Молот Хуммера» не прошел бы со своим страшным грузом и десяти лиг.
В палубе открылся кажущийся бездонным провал, из которого исходило едва заметное в свете нарождающегося дня золотистое свечение.
Шет оке Лагин перегнулся через перила мостика и вперил взгляд в трюмные пустоты. Так он простоял не менее минуты, а потом серьга в его левом ухе затопила трюм ослепительным мертвенно-изумрудным светом. Вместе с этим резкий порыв сверхъестественного неземного ветра разъял надвое его плащ. От каймы до самой шеи.
К этому моменту на всей бескрайней палубе «Мо-» лота Хуммера» не оставалось ни одного воина, ни одного матроса, которые бы не пали ниц, зажмурив глаза и плотно зажав уши ладонями. Это не было самоуправством. Таково было строжайшее приказание Сиятельного князя. Ослушника ждала бы смерть и без его вмешательства.
Навстречу свету серьги из трюма поднялось ослепительное золотое сияние. В глазах Шета отразились первые звенья. Их сейчас мог видеть только звездно-рожденный. Любой другой человек, окажись он на месте Шета, увидел бы просто золотистый свет. Увидел – и спустя мгновение умер.
– Ацнарен-на мм-ха, рахха, ацнарен-ун мм-рах-ха, – прогремел голос Сиятельного князя, в котором сейчас оставалось не больше человеческого, чем в ночном зраке Намарна или дневном пламени солнца.
Цепь вняла велениям Наречия Хуммера. Цепь поползла к человеку, назвавшемуся ее хозяином. Над палубой появились два звенящих золотистых вихря.
Полотнища раздвоившегося плаща Шета вились и трепетали за его спиной, как два крыла невиданной птицы. Шет раскинул руки и поймал края плаща. Некоторое время они продолжали трепетать, издавая громкий гул, но вот их колебания стали замедляться. В беспорядочном доселе трепете наметилось плавное и размеренное движение. Плащ Шета теперь струился над мостиком двумя совершеннейшими в подлунном мире волнами.
И этот строй, этот порядок передался Цепи. Золотистые вихри, готовые сорваться с бортов «Молота Хуммера», заколыхались в такт полотнищам плаща. Заколыхались – и поползли вниз, к воде. А за ними из трюма подымались все новые и новые звенья, и им не было конца…
5
Все это видели на вершине Алмазного Гвоздя. Расстояние глушило звуки, утренняя дымка притупляла нестерпимый золотой свет и разлитое над мостиком «Молота Хуммера» изумрудное сияние, но главное они видели.
Две золотые змеи ползли в стороны от «Молота Хуммера». Они достигли соседних варанских галер, зачинающих кольцо вокруг острова, проструились по их носам и поползли дальше.
– Цепь Золотая положена здесь: Калладир – есть, остального – нет, – неожиданно сказала Киммерин, и Герфегест наконец понял все.
Хуммеров пасынок знал, что делал. Он знал еще до того, как Горхла прибыл к нему с приглашением в Алустрал. Он знал, что ему придется брать Дагаат, и он не собирался устраивать многодневной осады. Шет хотел решить все одним молниеносным ударом. Решить раз и навсегда.
«Молот Хуммера» – это ни с чем не сообразное чудовище, неповоротливое, как гора, которому не было никакого оправдания, строилось лишь затем, чтобы навестить старый порт Калладир. Шет приплыл в Калладир, снял Золотую Цепь (как? – не все ли равно?), и теперь в его руках – ключ к неприступным стенам Стагевда. Потому что они сделаны из Густой Воды. Потому что шесть веков назад Лишенный Значений положил старому порту Калладир Золотую Цепь именно для того, чтобы она жрала алчную Густую Воду. И вот почему варанский флот появился с востока, а не с юга, как он, Герфегест, ожидал!
Золотая Цепь уже покрыла около четверти окружности. Судя по дикой скорости ее перемещения, она сомкнется вокруг Дагаата быстрее, чем он успеет не торопясь сосчитать до десяти.
– Командуй всем к бою, – как можно спокойней бросил Герфегест ничего не понимающему Артагевду.
– Но стена Стагевда… – начал он.
– Нету больше стены твоего Стагевда! – проорал ему в лицо Хозяин Гамелинов. – Нет ни Стагевда, ни стены!!!
– Не надо кричать, – Торвент уморительно скривился, зажимая правое ухо ладонью. – Стена Стагевда все-таки еще стоит, и, значит, не все потеряно. Ведь в наших руках – великая сила, господа Гамели-ны. В наших руках – Хрусталь Стагевда.