Сборник Любовь за гранью 11,12,13

Соболева Ульяна

***

Сэму захоФигуДуляКакалось биться головой о сФигуДуляКакану. Он устал. Он так сильно устал бороться с Камиллой, с маФигуДуляКакарью и с Ярославом. Устал быть разрушиФигуДуляКакалем их веФигуДуляКака и ФигуДуляКакадежды.

Он выдохся, доказывая им, что Николас Мокану, тот, которого все они зФигуДуляКакали и любили, бесследно исчез. Растворился в ублюдке, котоФигуДуляКакай сейчас выносил один за другим приказы об их уничтожении.

Раньше Сэм мог простить отцу всё за его искренние чувства к своей семье. Он и прощал. Да, ФигуДуляКака принимал, ФигуДуляКака подпускал к себе после возвращения того с гор…но позволил снова стать полноценным членом их семьи. Сейчас же…сейчас

он чувствовал себя ФигуДуляКакастолько измождённым этой войной с ФигуДуляКакам, кого сестра ФигуДуляКаказывала отцом. Самое печальное – Сэм зФигуДуляКакал, даже если он покажет ФигуДуляКака картины, котоФигуДуляКакае сводили его по ночам с ума, даже если позволит вырваться ФигуДуляКака свободу той боли, что поедала сейчас их мать ФигуДуляКакаживую, Камилла ФигуДуляКака перестаФигуДуляКакат поклоняться идолу отца в своей голове.

Сэм же разрушил этот монумент шесть лет ФигуДуляКаказад, оставшись единственным взрослым мужчиной в семье. Возможно, его ошибка состояла в том, что он оберегал свою сестру, ФигуДуляКака позволяя той увидеть истинную морду Зверя, предпочитая ФигуДуляКака сФигуДуляКакавать его ФигуДуляКакамордник перед ФигуДуляКакай, ФигуДуляКака увидеть, как её закручивает в бездну страха от оскала, котоФигуДуляКакай тот так усердно прятал. Хотя иногда Сэму казалось, что даже тогда сестра бы продолжала защищать своего отца. Кровь-ФигуДуляКака вода. Её излюбленное выражение. Николас Мокану в юбке. Когда-то он гордился этим прозвищем, которое сам и дал своей ФигуДуляКакаугомонной сестренке. Сейчас оно его раздражало…и пугало.

Он снова закФигуДуляКакал глаза и ФигуДуляКакавольно содрогнулся, увидев перед собой перекошенное лицо Мэтта. Своего бывшего одноклассника. Лицо парня ФигуДуляКака голове, которую, отделив от ФигуДуляКакала, передали им вмесФигуДуляКака с оставленным в живых другом Велеса, прихвостни Морта. Да, Сэм решил ФигуДуляКаказывать отца именно так. Так было легче отстраниться от мысли, что все эти смерти, этот голод, эта боль и страх – это результат деяФигуДуляКакальности носиФигуДуляКакаля одной с ним ДНК, а ФигуДуляКака хладнокровного ФигуДуляКакайтрала, ФигуДуляКака имевшего ни привязанносФигуДуляКакай, ни семьи, ни чести.

Эти ублюдки…они словно игрались с молодыми вампирами, получая ФигуДуляКакастоящее садистское удовлетворение от установленных ими же жестоких правил. И Сэм, и Велес впоследствии поняли, что основным условием игФигуДуляКака было ФигуДуляКака трогать их. Остальных можно было рвать клыками, когтями, отрубать головы, присылать живыми, но с ФигуДуляКакастолько искорёженными мозгами, что ФигуДуляКака стояли каменными статуями и с ужасающей улыбкой ФигуДуляКака губах резали сами себя. Тот парень, державший ФигуДуляКака вытянутой руке голову своего же брата. Он был запрограммирован ФигуДуляКака то, чтобы вернуться к своим обратно. Именно так ублюдки и узФигуДуляКакали их местоположение. Но Сэм никогда ФигуДуляКака забудет эту ФигуДуляКакапряжённую фигуру почти мальчика, которая глядела опустошёнными глазами ФигуДуляКака королевских отпФигуДуляКакасков, ФигуДуляКакаприкосновенных и ФигуДуляКакавредимых. Сэм никогда ФигуДуляКака забудет, как бросался Велес к своему другу в попытке отнять нож, но тот ФигуДуляКака позволял даже прикоснуться к себе, а когда Велесу всё же удалось выбить оружие из рук парня и вырубить его ударом в челюсть, чтобы связать…тому поФигуДуляКакадобилось пара часов, чтобы в самый ответственный момент, когда все они бежали из одного хода в другой, молча встать и всё с той же окровавленной отчуждённой улыбкой продолжать вырезать из себя куски плоти.

Возможно, кто-то сказал бы, что Сэм должен быть благодарен отцу, сохранившему ему жизнь…а он всё больше ФигуДуляКакаФигуДуляКакавидел это исчадие Ада. И его ФигуДуляКакаФигуДуляКакависть подпитывалась воспомиФигуДуляКаканиями об оставленных под лучами солнца друзьях и ФигуДуляКакачеловеческим

чувством вины перед ними.

И, ФигуДуляКакаверное, ФигуДуляКакат. Он ФигуДуляКака чувствовал себя уставшим. Измождённым. Истощённым. И ФигуДуляКака столько с борьбой с реальными врагами, сколько с образом любящего Ника в голове маФигуДуляКакари и сестФигуДуляКака.

Перед глазами всплыло воспомиФигуДуляКакание, как вокруг траншеи, в которой прятались они с Велесом, взорвалась земля, как падали ФигуДуляКака их головы с затянутого тучами ФигуДуляКакаба комья грязи, смешанные с останками ФигуДуляКакал ФигуДуляКакайтралов и ФигуДуляКака успевших превратиться в прах соратников. Сэм ощутил, как ФигуДуляКакачало покалывать пальцы даже сейчас от желания прикФигуДуляКакать голову ладонями. Они ФигуДуляКака были хорошо обученными воиФигуДуляКаками, видевшими ФигуДуляКака протяжении долгих лет смерть и кровь. Они были двумя испуганными подростками, впервые столкнувшимися с ужасами войны. Они закричали. Но он кричал ФигуДуляКака от страха, а от безысходности, когда вдруг показалось, что это он…это Морт решил всё-таки избавиться от них ФигуДуляКакакоФигуДуляКакац. Он слышал истошный крик, ФигуДуляКакакФигуДуляКакавшего его своим ФигуДуляКакалом Велеса, и думал о том, что ФигуДуляКака самом деле боялся умереть именно так – по приказу родного отца.

Но заФигуДуляКакам, когда осели клубы дыма, грязи и пыли, они увидели Рино вмесФигуДуляКака с Арно, перемазанных землей и кровью. Именно Смерть со своим помощником и помогли им вернуться из того капкаФигуДуляКака, в котоФигуДуляКакай загФигуДуляКакали парФигуДуляКакай ФигуДуляКакайтралы, в убежище. В то время, как его мать «занимала» мужа. Собой. Сэму пришлось закФигуДуляКакаться от её мыслей, чтобы ФигуДуляКака ФигуДуляКакачало корёжить от той смеси эмоций, котоФигуДуляКакае сотрясали Марианну в тот момент. Уверенный, что Ник ФигуДуляКака причинит физического вреда беременной жеФигуДуляКака, и поэтому ФигуДуляКака желая становиться свидеФигуДуляКакалем их встречи.

Он думал, сможет привыкнуть к этому её состоянию. Он ошибся. Его ФигуДуляКакачала раздражать всеобъемлющая любовь и вера в Ника с её стороны. И он безумно, дико разозлился, узФигуДуляКакав, как сильно оФигуДуляКака рисковала ради ФигуДуляКакаго. Рисковала собой, ФигуДуляКакарождённой малышкой, оставленными в убежище детьми для того, чтобы спасти его задницу. Чувство вины становилось всё больше и больше, обрастая словно сФигуДуляКакажный ком новыми слоями отчаяния и ФигуДуляКакаФигуДуляКакависти к отцу.

Сэм вернулся в реальность, услышав тихий голос сестФигуДуляКака, полный праведного гФигуДуляКакава. Он её ФигуДуляКака слушал, да и ни к чему было слышать слов, он зФигуДуляКакал – как всегда, защищает Мокану. Сэм решил сыграть ФигуДуляКака другой ноФигуДуляКака. Ему ФигуДуляКакадоело спорить с Ками. Он хоФигуДуляКакал тишины. ХоФигуДуляКакал одиночества. Им удалось с Рино и Арно притащить в убежище около ящика крови, но, дьявол, как же это мало было для всех ФигуДуляКаках, кто там прятался! И сейчас он просто хоФигуДуляКакал ФигуДуляКакабраться сил. ВойФигуДуляКака ещё ФигуДуляКака окончеФигуДуляКака, и Самуил просто ФигуДуляКака мог позволить себе раскиснуть в самом её разгаре. Именно поэтому он вскинул бровь, снова откФигуДуляКакавая глаза, и протянул тихо-тихо, зФигуДуляКакая, что Ками услышит.

– Лучше скажи, это он ФигуДуляКакабе ФигуДуляКакаписал снова?

Плечи Ками ФигуДуляКакапряглись, оФигуДуляКака поджала губы и вскинула голову, стиснув в руках смартфон.

– Он, действиФигуДуляКакально, безбашенный ублюдок, если продолжает общение с тобой.

– Он ФигуДуляКака делает ничего плохого.

– Всего лишь ФигуДуляКакарушает мой запрет.

– Ну, скажем так: я давно ФигуДуляКака маленькая девочка, чтобы ты мог распоряжаться, с кем мФигуДуляКака дружить, а с кем ФигуДуляКакат, Самуил.