Сборник "Один плюс один"
Шрифт:
Кто посмел сказать: "Ломать – не строить!",
Не умел ни строить, ни ломать!
Он не знал, как горло пересохнет,
И в виски ударит кровь, и сердце –
Бунтовщик! – не подчинится воле.
Но, зажав в кулак и пульс, и сердце,
Ты сведешь трясущиеся руки,
Ты сожмешь оплавленные пальцы,
И сломаешь все-таки игрушку,
Как бы там ее ни называли,
Преднамеренно и неслучайно,
Да еще, чтоб не хотелось склеить,
Хрустнут черепки под каблуком…
Пусть ребенок плачем протестует,
Пусть юнец уходит, чтоб вернуться,
Пусть они однажды вырастают –
Кто из нас игрушек не ломал?
ПРОВОЖУ НОЧЬ У МОНИТОРА, РАЗМЫШЛЯЯ О ЛЮБВИ
Миледи, мы немы –
Как будто не мы.
О, Ваши фонемы
Лучом среди тьмы
Смущают умы.
Миледи, мы – свечи
для Ваших ночей.
Огарок не вечен,
Но, в блеске лучей,
он Ваш иль ничей.
И, в клетчатом пледе,
Под стук кастаньет –
О, где Вы, миледи?!
Молчит Интернет.
Неужто Вас нет?..
МОЛИТВА
Не умею молиться.
Вместо света и слова,
которые – Бог,
Вспоминаются лица.
Ваши лица.
Кувшины с хмельною судьбой.
Я счастливчик.
Мне вами дано похмелиться.
Здесь рассвет над заливом
И дождь
по просёлку
вприпрыжку,
Страх остаться счастливым
И прошлые беды забыть,
Ощущенье зимы,
Изумленье хватившего лишку
И, грозой
над весенней,
цветущею сливой,
Над глазами –
заботой
сожженные лбы.
Я смотрю.
Я желаю измученным развеселиться.
Это все, говорю.
Это все, что я вам подарю.
Я, увы, не умею молиться.
* * *
Взволнован ветхий календарь
В преддверьи встречи с Новым годом,
А за окном стоит декабрь
И недекабрьская погода,
Идет-бредет унылый дождь,
Топча асфальта грязный пластырь.
Кого ты ждешь?
Чего ты ждешь?
Неясно…
ПЕРЕКРЕСТОК
Игра не стоит свеч,
Париж не стоит мессы,
Глава не стоит плеч,
Да и романа, впрочем, –
"Не мир принес, но меч!.."
Стою на лобном месте
И думаю, что жизнь
Могла бы быть короче.
Всем сестрам по серьгам,
Беспечным по заботе,
Наивным по рогам,
Дидонам по Энею, –
"Прости своим врагам!.."
Стою на эшафоте
И думаю, что жизнь
Могла бы быть длиннее.
Иссохшему – вода,
Нелепому – подмостки,
Беспечному – беда,
Безрукому – две лапы,
"Аз есмь, и Аз воздам!.." –
Стою на перекрестке
И думаю, что жизнь
Могла бы быть.
Могла бы…
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Прекрасны прошлого картины,
Но времена давно не те,
И именитые кретины
Вновь при дворе на высоте,
Пред королем готов я гнуться,
Цветет Париж, как райский сад, –
Но я согласен в ад вернуться,
Коль ад на двадцать лет назад!
ЛИЦЕЙСКОЕ
Чтоб закрутить строку хитро,
Необходимы слог и ясность.
Итак, беги мое перо,
Не конкурируя с метро:
Аварий нет – и то прекрасно!
А Муза где? Едва-едва
В окно, проказница, влетела,
Как сразу в ухо загудела:
Давай, мол, покидай кровать,
Берись за ум, берись за дело,
Садись пиши!.. Она права,
И мне в копеечку влетело
Уменье подбирать слова.
Идут привычные пути
По писем замкнутому кругу,
Отцу, любовнице и другу,
Мечты, раскаянье и ругань –
Все прячется, как ни крути,
В письма материи упругой.
А мне с чем выступить в игре?
О чем писать? Я б жребий кинул,
Но среди шумных арлекинов
Он будет публикой покинут
И затеряется в дыре…
Я гениям не конкурент.
И не любитель пышных фраз
О жизни, времени, погоде,
О Первом мая, Новом годе,
О тех вещах, что мучат нас
Не больше часа. Пробил час –
И все волнения уходят.
Кому нужны мои стихи?
И строки бедного поэта
Поглотит медленная Лета
Совместно с грудой чепухи.
…о шум студенческого моря!
Летя в залив аудиторий,
Ни бед не знающий, ни горя –
Где твой отхлынувший прибой?!
Идет задумчивое лето,
Студенты затерялись где-то
Уйдя бродить по белу свету
Кто от судьбы, кто за судьбой.
Лишь я пустынный драю корпус,
Уныло над метлою горблюсь
И прошлогодних яблок корки
Гребу, дыханье затая.
Брожу один, тоской ведомый,
Мне город пуст и скучно дома,
Да плюс отъезд Твой – о, Мадонна! –
Последний минус Бытия.
Но весь избыток слезной влаги
Пора плеснуть ручьем в овраге
На голый белый лист бумаги
Волной эмоций и ума –
И все былые огорченья
Уйдут, как боль после леченья,
И тонкой ниточкой общенья
Мелькнет вдали конверт письма.
О чем писать? О вечной лени?