Сборник поэзии
Шрифт:
Не расширит узкого ока,
Не унизится задрожать.
Что там будет — еще далёко,
Еще надо носить, рожать...
1987
Легенда о льве святого Иеронима
Жил-был святой Иероним,
В подвижничестве поседев.
Монахи жили, иже с ним,
И жил при них могучий лев,
Тьмоогненный, как Божий гнев,
От
И ласков был Иероним
С громадным львом, как с малым сим,
Велел ему пасти осла,
И преотлично шли дела;
Под вечер лев препровождал
Ослятю с пастбища во хлев.
Достойно поощренья ждал,
Урок исполнив, рыжий лев.
Но как-то увидал осел
Мимоидущий караван,
Взбрыкнул — и с пастбища ушел
Туда, где били в барабан,
Где шли верблюды, скакуны,
Брела ослиная семья,
Блистали где, обнажены,
То меч, то лезвие копья.
И караван иной страны
Сглотнул ослятю, как змея.
В час трапезы вернулся лев
И лег поодаль от стола.
С насмешкой доброй поглядев,
Святой спросил: "Сожрал осла?"
Лев, на безмолвье обречен,
Прикрылся лапой, хвост поджал.
Святой сказал, меняя тон
На утвердительный: "Сожрал..."
И лев, бессмысленно завыв,
Убрался в степь, во тьму, назад:
Как объяснишь, что ослик жив
И что пастух не виноват?
...Лишь через много-много лет,
Робея, в скит вернулся лев.
"Иеронима, — слышит, — нет!
Уж год живем, осиротев!"
И место указали льву,
Где похоронен был святой,
И на могильную траву
Лев рухнул всею немотой,
Скулил, в бессилии кряхтел,
Каменья грыз, когтил песок —
Дорыться, видимо, хотел
До оправданья — и не мог!
И злоба в самый первый раз
Смиренным овладела львом,
И яро грива поднялась
В рыда... в рычанье гробовом.
Ну как ты мог, Иероним,
Уйти, безвинного виня?!
Дозволь, паду я рядом с ним:
Утешь его! Услышь меня!
Ты,
В поспешной слепоте ума...
Но отчего же я сама,
Владычица своих словес,
Как лев твой, бедственно нема?
Виновны разве мы своей
Непоправимой правотой?
За всех людей, за всех зверей —
Дай оправдаться нам, святой!
Не то на будущем Суду,
Меж черной тьмой и голубой,
Я тоже слова не найду,
Как этот лев перед тобой.
1987
Перед расставанием
Тебя не будет у меня,
И у тебя меня не будет.
Кто вразумит нас, кто разбудит?
Кто разберет нас, кто рассудит?
Кто нас простит, не обессудит?
Спроси у речки, у огня,
Узнай у ночи и у дня,
Зови собаку и коня!
Но перебежкой деловитой
Собака мчится мимо нас.
В тумане лошадь напоказ
Всплывает пегой Афродитой...
Огонь горит, река течет,
День устает, и ночь подходит,
Всё движется и колобродит,
А вид движения — не в счет.
Всё предано своим делам,
Что только действовать способно.
Всё в мире остается нам,
Тебе и мне, но только дробно.
Святая эта мельтешня
Не приутихнет, не убудет,
Лишь у тебя и у меня
Тебя со мной уже не будет.
1969
Женщина в ковчеге
Белый голубь, сизый мой,
Отворяю настежь клетку.
Прочь лети! Лети домой!
Принеси живую ветку!
Дай нам знак, что есть земля,
Горы, пастбища, оливы,
Дай нам знак, что с корабля
Мы сойдем — и будем живы!
Никому уже не мил
Ищущий дорогу к порту
Наш кораблик без ветрил
И с пробоиной по борту.
Смрад великой тесноты
Раздражает нас, калечит.
Замечал, мой голубь, ты,
Как поглядывает кречет?
Мало в нас телесных сил,
А ума — совсем немножко!
<