Сборник рассказов
Шрифт:
"Ах, как долго, долго я спала", - заплакала Настенька, узнавая своих близких.
– Да спряталась-то ты куда?
– спрашивают ее.
– Ох, ничего не помню, подруженьки. Что за место - не помню. Но знаю одно - что спала долго, как мертвая. Ах, как страшно спать!
– Почему, почему страшно, Настенька! Сны?!
– Не было снов. И не от того страшно. Где же я была?
Поплакала потом Настенька над могилой радетелей. Заметалась. Но рядом с ней - красавец молодой. Пир горой скоро надо начинать, жениха с невестой славить.
Все полузабылось в веселии. Мед тек, песни лились, хороводам, пляскам
Зажила Настенька вместе с мужем своим, которого полюбила всей душой, ведь пробудил он ее от неведомого сна. Жили хорошо, ладно, но порой было у Настеньки на душе неспокойно, вставала она с постели, слова бормотала, и все оттого, что очень она энтого сна испугалась. Память о нем в ужас ее вгоняла, хотя скрывала она это даже от мужа. И такой живой был этот ужас, что и обычному человеческому сну она не любила предаваться.
И вот однажды вышла она за дом цветы нарвать и вдруг слышит голос. Кровь как остановилась в ней, ибо поняла она, что голос этот слышала во время своего мертвого сна.
Замерла Настя, стоит и не смотрит, словно знает, что голос тот не из земного пространства.
И слышит она:
– Ты думаешь, что проснулась? Напрасно. Ты спишь еще более глубоким сном, чем раньше. Ты не пробудилась, а заснула во сне еще одним сном. Неужели ты не чувствуешь это?
Оглянулась она все-таки, побежала, за дерево схоронилась и вдруг поняла: правду говорит голос, в глубоком сне она, не было никакого пробуждения. Разве не сон все вокруг? Оттого что ярко он виден так, что ощущает она его, как явь, еще не значит, что - не сон это. "Живой сон еще страшнее мертвого; ибо и в голову не придет, что это лишь сновидение", подумала Настенька.
И вышла на дорогу, за околицу. Значит, любовь не только не пробудила ее, а в еще больший сон погрузила? Холодно ей стало, смотрит на небо, на звезды Настенька. Но страх перед сном, прежний, непонятный, сжал сердце, уже по-новому, с большей силой. И взмолилась тогда Настенька по-черному так, упав на колени посреди пустой дороги, чтобы освободили ее и пробудили от сна. И почудилось ей, что в душе ее смятенной ответ даже есть: боль, боль только одна может от сна пробудить. Встала Настенька, пошла обратно. На лес - в шорохах, в пении - и глаза не глядят: что на сон смотреть? А сама думает: от боли даже мертвые встают. Боль, боль - мое спасение!
Пришла домой, от мужа все скрывает, как будто жизнь это все, а не грeза. Он, счастливый, ничего не замечает. Прожили недели две: вдруг как гром посреди чистого сонного неба. Умирает молодой муж, красавец, как дуб подрубленный, быстро сгорел. Плачет, бьется Настенька, но только когда одна дома в темноте оказалась и боль великая объяла ее, поняла она, что это значит. Ведь получила она то, что хотела.
В горе таком прожила она много дней. Глаза высохли, губы затихли от одиночества. Никого и видеть не хочет. Одна около дома или в лесу бродит. Наконец сил совсем не осталось, бросила все и уехала далеко-далеко, в город.
Приютили ее добрые люди. Город был большой, шумный, но по вечерам затихал, и становилось в нем сумрачно и таинственно, как в деревне. Особенно на окраине, где и дома были, как деревенские.
Боль понемногу худеть стала. И вдруг чувствует Настенька, что переходит эта боль в настоящее откровение. И глубже раскрылись ее глаза, и видит и понимает она уже все по-другому. Увидела она ясно теперь, что и после пробуждения во сне еще была. Но сон тот блаженный был, весь радугой счастья озаренный, но спала сейчас пелена - и звезды, и небо, и город этот открылись ей во всех цветах бездны.
"Проснулась, проснулась я!" - всей душой своей подумала Настенька. На другой день словно чудо с ней произошло. Видит, все люди в этом городе ясны для нее стали, точно весь мир на ладошке лежит. Кому идет погадать - тому сразу отгадывает; кого полечить захочет - вылечивает. И стар и млад потянулись к Настеньке. "Ну вот, теперь я взаправду проснулась, - решила она.
– И думается мне и легко и сильно. Пробудилась я! Прочь сны болотные!"
Народ к ней благоволить стал. Потому что много жизней она в воде судьбы увидела. Разбогатела, людей добрых, что приютили ее, обула, одела по-настоящему. Сама одеваться стала - так одежда на ней и светится.
Цельный год прошел. Вдруг принесли ей больного мальчика. "Излечи, ты все видишь!" - бухнулись в ноги радетели. "Идите с Богом, а у ворот подождите, я поговорю с ним", - сказала Настя.
Мальчик этот был очень необычный, глаза как у кошки, но выражение человечье. Только Настя заговор прочла, к силе своей обратилась, мальчик вдруг тихо подошел к ней и, положив руку, прикоснулся. А глаза невиданные, детские так и смотрят.
– Не надо, Настенька, - говорит он ей.
– Не тебе лечить болезнь эту, ибо и не болезнь это вовсе.
И сразу слышит и чувствует Настенька, что все меняется и звучит уже не детский голос, а холодный далекий, который во всех ее снах звучал:
– В глубоком сне ты, Настя. Ты думаешь, что проснулась. Но ты в еще более страшный сон ушла. Что твои те два последних сна! Знаешь ты многое, но знание это только в сон тебя еще глубже погружает. Ибо и знание тоже сном бывает.
Вскрикнула Настенька, выбежала вон от ненавистного голоса. Дрожит вся. У ворот радетели глупые стоят, спрашивают. Но пробежала Настенька мимо них в глубь, в тьму, где лес начинался сразу за городом. И взмолилась опять: "Неужто не пробудилась я? Неужто я во сне еще живу? Сон во сне, и опять сон во сне, и так без конца? Кто же я, где же я?" И ответ какой-то метнулся в душе. И запело там все от музыки внутренней. "Света, света хочу!
– закричала она.
– Света небесного, неземного!" И упал тут свет мгновенно, как струя, в душу ее, и озарилась она и возликовала: "Все вижу, все вижу везде и себя вижу! Встала я из тьмы! Проснулась!"
Но пожалел, видно, кто-то ее, из совсем нездешних. Видит, белая девушка стоит рядом, очень похожая на нее, в русской одежде. Как вторая Настя. И улыбается. А тьмы нигде нет. И корона Небесной России сверкает на ней.
– Слушай, Настенька, - говорит девушка.
– Изведешься ты. Совсем пропадешь. Не тот свет это, ибо и свет разный бывает. Не пробуждение это.
Девушка подошла поближе, сделала жест рукой. И вдруг почувствовала на мгновение Настенька, что означало бы, если б она в самом деле проснулась. Рухнул бы мир, как будто его и не было, со всем его умом, светом, бормотанием и откровением... Но что было бы заместо мира сего - в то не могла проникнуть Настенька даже на секунду. И славу Богу - что не могла, не для человеков это... Потом все прошло, опомнилась. Девушка по-прежнему рядом, на Настеньку смотрит.