Сборник статей 2008гг. (v. 1.2)
Шрифт:
Реакционность либерализма на глобальном уровне предопределена тем, что цивилизаторская миссия капитала исчерпана. Демократическая революция в России возможна лишь как антилиберальная революция. Пока мы не поймем, что принципиального «ценностного» различия между властью и либералами нет, а есть лишь раскол внутри единого консервативного блока, мы вообще недееспособны политически. Что же касается раскола в господствующем блоке, то его как раз нужно использовать. Но не для того, чтобы становиться охвостьем либералов или, наоборот, как «красные путинисты» искать «прогрессивные черты» в поведении нынешнего начальства, а для того, чтобы со своей пропагандой влезать в любую трещину. Власть готова печатать нашу критику в адрес либералов? Прекрасно. Либеральная пресса готова опубликовать нашу критику (с наших, левых позиций) в адрес власти? Великолепно. Именно благодаря этой трещине левые идеи и авторы сейчас как минимум более известны широкой публике, чем 10 лет назад. В 1990-е годы, когда раскола между правящими консерваторами и либеральной элитой не было, не было и ни малейшего шанса пробиться в СМИ. У либералов был тотальный контроль. Как говорится, муха не пролетит. Сейчас, гораздо легче.
А.М. Да, и здесь опять точки согласия и точки расхождения понятны. Реальность, мне кажется, не подтверждает тезиса о сугубом консерватизме либералов - сегодня - большая их часть осознала, что авторитарный режим в стране стоит на страже интересов монополистического капитала, что общество зрелищ губит социальную солидарность, что социальное неравенство достигло нетерпимых масштабов. Наша задача - разъяснять им необходимый характер этих проблем и реальность коммунистической или по крайней мере советско-автономистской альтернативы. Но конечно, Вы правы, что левые интеллектуалы ( а мы оба с вами все-таки принадлежим к этому слою или классу) должны работать с реально обездоленными слоями общества, точнее с теми, которые переживают разрыв между своим трудом и свом местом в обществе, своим потенциалом и своей ролью в принятии решений. Что это за слои? Вряд ли только рабочие в традиционном смысле. Это и наемные работники «нематериального труда», и студенты, и бюджетники (то есть учителя, врачи - массовая интеллигенция). Но причина, почему я упорно говорю об интеллигенции, в том, что левая, социалистическая революция предполагает некую просвещенческую составляющую - восстание, опирающееся не на миф, а на осмысление материального бытия людей, на их собственную силу. Но сегодня, даже больше, чем в 19 веке, угнетенные классы не являются просвещенными: они не являются «дикими», конечно - но вполне замороченными национализмом, официальным консерватизмом и т.д. Нужна какая-то стратегия, чтобы преодолеть эту зашоренность потенциально революционных классов - без некой левой интеллигенции, более или менее «органической», освобождение неосуществимо!
И в этой связи, не могли бы Вы уточнить Ваше представление о классовой расстановке сил на сегодняшний день? Ведь перестройка, по-видимому, стала революционной в силу относительной однородности советского общества. Вы много и интересно писали о дальнейшей судьбе классовой констелляции в России - от полного хаоса социальных определений в 1990е, к относительной фиксации социальной структуры сегодня. В последних выступлениях Вы указывали на революционный потенциал, коренящийся в стабильной структуре такого рода. Однако, и перестройка, и революции 1789 и 1917 г. все-таки происходили, пускай в обществах поляризованных, но на основе очень широкого исторического блока групп, сблизившихся в своем протесте и в своей надежде: санкюлотов, торгово-промышленной буржуазии, крестьян, просвещенной аристократии в 1789м; рабочих и крестьян (частично ставших солдатами) в 1917м. Действительно ли сегодня можно говорить о стабилизации классовой структуры российского общества? Если да, то какова ее преемственность по отношению к перестроечной социальной структуре? Каковы шансы на формирование исторических блоков и гегемонии в рамках этой структуры?
Б.К. Несомненно, современное российское общество качественно отличается от советского общества 1989 года. Это общество со складывающимися, а во многих случаях уже сложившимися классовыми противоречиями. Насколько они осознаны? И насколько они вообще могут быть осознаны без систематической разъяснительной, просветительской работы левых? Вопрос не так прост, поскольку, с одной стороны, классовая структура не обрела жестко кристаллизированной «идеальной» формы (и никогда её не примет), а, с другой стороны, определенный уровень классового сознания стихийно достигается и безо всякой левой пропаганды. Задача в том, чтобы, опираясь на реально формирующееся стихийное классовое самосознание, пытаться его развивать, переводя на новый уровень. Это та же задача гегемонии, которую формулировали в разных терминах ранний Ленин («Что делать?») и Грамши.
Кстати, на этой основе и вырабатывается идеология антибюрократического социализма. Ленин заметил, что стихийно рабочие не поднимаются выше тред-юнионизма. Но точно так же стихийно массы и не вырабатывают критического отношения к «своей» бюрократии. Это отношение (пресловутую «самокритику») надо воспитывать. Иными словами, может быть (и было) воспитание авторитарной классовой дисциплины. Эта дисциплина, кстати, не принадлежит только прошлому, она, увы, ещё может пригодиться. Но главный вопрос стоит сегодня о воспитании навыков классового самоуправления, демократии. Современный, зачастую постиндустриальный работник имеет неплохие шансы эти новые навыки усвоить.
Общество требует политики, основанной на формировании (в терминах Грамши) исторического блока. Это кстати, ещё один резон для бескомпромиссной борьбы с либералами. Они настроены на сохранение существующей системы. Потому они не заинтересованы в формировании устойчивого социально-исторического блока: максимум, что они могут предложить - тактические или политтехнологические альянсы, не вырабатывающие общей системы ценностей (как «Национальная ассамблея»). Между тем, реально существующий антилиберальный консенсус значительной части общества как раз является стихийно складывающимся фактором нового исторического блока. Власть это уловила. И её антилиберальный натиск был вызван не злым умыслом, а поиском легитимности. Публичный разрыв с либералами - не менее важный элемент легитимизации власти, чем цены на нефть. Но в том-то и дело, что разрыв этот декларативный, риторический, не отменяющей ориентации на либеральный капитализм в сфере экономики. И мировой экономический кризис это выявит в полной мере. Делегитимизация власти будет происходить не из-за проигранной войны, а из-за её неспособности дать ответы на текущие социальные и хозяйственные вопросы. У либеральной оппозиции ответов не больше, либо её принципиальное мнение полностью совпадает с мнением власти именно по тем вопросам, по которым большая часть народа с властью расходится. Будет журнал «Новое литературное обозрение» агитировать за национализацию «Норильского никеля»? Сомневаюсь…
Историческая перспектива левых сводится к одной формуле: самостоятельная позиция. Именно этим мы ценны и интересны обществу. Да, могут быть тактические альянсы, компромиссы, закулисные сговоры, в конце концов. Политика есть политика. Но ценность, эффективность и моральная оправданность этих шагов проверяется только одним критерием: насколько они способствуют или препятствуют формированию самостоятельного массового левого движения.
А.М. Вот с этим последним выводом я полностью согласен, при условии, что массовое левое движение исходит из реально существующих в обществе сил, и из видения будущего, которое является универсальным (гегемонным, по Грамши), то есть, выработанное слева, оно способно предложить что-то всем классам - и рабам, и (еще более несвободным) господам, которым оно себя противопоставляет. Наша задача - подойти к следующей «перестройке» идеологически и институционально сильными, так чтобы не путать гегемонию левого образа мысли и жизни с политикой компромисса и прагматизма.
БЛАГОДАРЯ ВОЕННОЙ АФЕРЕ В ЮГО-ОСЕТИИ РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ СЛОЖИТСЯ В РФ УЖЕ К ВЕСНЕ 2009-ГО ГОДА
Август 2008 года снова «подарил» россиянам массу неприятных эмоций, а российскому рынку - ряд новых проблем. Боевые действия на Кавказе резко осложнили экономические отношения РФ с западными странами. Америка заговорила о введении экономических санкции против России, а состоявшийся накануне саммит позволил штатам расценить итог саммита как антироссийский. Темпы роста ВВП снижаются, сокращаются иностранные инвестиции, цена на нефть падает, а высокие темпы инфляции грозят обогнать рост доходов населения. Фондовые индексы упали до рекордно низких показателей, а пугливые западные инвесторы в первые же дни конфликта вывели из России около 7 млрд. долларов портфельных (спекулятивных) инвестиций.
Государство пытается придать экономике здоровый цвет лица: вчера были повышены зарплаты московским бюджетникам, а Центробанк повысил нормативы отчислений в Фонд обязательных резервов ради борьбы с инфляцией. Действия властей, по мнению специалистов, позволят закончить 2008 год с приемлемыми показателями развития, пишут «Новые известия».
Однако уже в начале следующего года экономическая ситуация в стране может резко ухудшиться. Это грозит компаниям крупными убытками, а их сотрудникам сокращениями и общим снижением темпов роста зарплат.
Отечественная экономика в этом году снижает темпы роста. Об этом говорят и статистические данные, и прогнозы чиновников, пишут «Новые известия». В прошлом году ВВП РФ вырос на 8,1%. Однако в 2008 году, согласно последним оценкам Минэкономразвития (МЭР), рост составит 7,8%.
Причем министерство давало прогноз развития, оценивая динамику лишь первых семи месяцев этого года. Но последние события вызывают опасения, что рост ВВП к концу года не дотянет до прогноза МЭР.
Август снова «подарил» россиянам массу неприятных эмоций, а российскому рынку - ряд новых проблем. Боевые действия на Кавказе резко осложнили экономические отношения РФ с западными странами.