Сборник стихов

Гумилев Николай Степанович

Опять прогулка

Собиратели кувшинок,Мы отправились опятьПоблуждать среди тропинок,Над рекою помечтать.Оля правила. Ленивый,Был нежданно резв Силач,На Голубке торопливойПоспевал я только вскачь.И со мной, хоть осторожно,Оля ласкова была,С шарабана это можно,Но не так легко с седла.

Ева или Лилит

Ты не знаешь сказанья о деве Лилит,С кем был счастлив в раю первозданном Адам,Но ты все ж из немногих, чье сердце болитПо

душе окрыленной и вольным садам.Ты об Еве слыхала, конечно, не раз,О праматери Еве, хранящей очаг,Но с какой-то тревогой… И этот рассказДля тебя был смешное безумье и мрак.У Лилит — недоступных созвездий венец,В ее странах алмазные солнца цветут:А у Евы — и дети, и стадо овец,В огороде картофель, и в доме уют.Ты еще не узнала себя самое.Ева ты иль Лилит? О, когда он придет,Тот, кто робкое, жадное сердце твоеБез дорог унесет в зачарованный грот?!Он умеет блуждать под уступами горИ умеет спускаться на дно пропастей,Не цветок — его сердце, оно — метеор,И в душе его звездно от дум и страстей.Если надо, он царство тебе покорит,Если надо, пойдет с воровскою сумой,Но всегда и повсюду — от Евы Лилит —Он тебя сохранит от тебя же самой.

Слова на музыку Давыдова

Я — танцовщица с древнего Нила,Мне — плясать на песке раскаленном,О, зачем я тебя полюбила,А тебя не видела влюбленным.Вечер близок, свивается парус,В пряном запахе мирры и нардаЯ вплела в мои косы стеклярусИ склонилась на мех леопарда.Но, как волны безмолвного Нила,Все ты бродишь холодным и сонным…О, зачем я тебя полюбила,А тебя не видала влюбленным.

Остров любви

Вы, что поплыветеК острову Любви,Я. для вас в заботе,Вам стихи мои.От Европы ль умной,Джентльмена снов;Африки ль безумной,Страстной, но без слов;Иль от двух Америк,Знавших в жизни толк;Азии ль, где берег —Золото и шелк;Азии, иль далеОт лесов густыхДевственных Австралий,Диких и простых;Все вы в лад ударьтеВеслами струи,Следуя по картеК острову Любви.Вот и челн ваш генийК берегу прибил,Где соображенийВстретите вы ил.Вы, едва на сушу,Книга встретит вас,И расскажет душуВ триста первый раз.Чтоб пройти болотаСкучной болтовни,Вам нужна работа,Нужны дни и дни.Скромности пустыня.— Место палачу! —Все твердит богиня,Как лягушка в тине:«Нет» и «Не хочу».Но стыдливость чащейУспокоит вас,Вам звучит все слаще:«Милый, не сейчас!»Озеро томлений —Счастье и богам:Все открыты тениВзорам и губам.Но на остров Неги,Тот, что впереди,Дерзкие набегиНе производи!Берегись истерик,Серной кислоты,Если у АмерикНе скитался ты.Если ж знаешь ценуТы любви своей —Эросу в заменуВыйдет Гименей.

11 июля 1911 г.

Ты,

лукавый ангел Оли,Ставь серьезней, стань умней!Пусть Амур девичьей воли,Кроткий, скромный и неслышный,Отойдет. А ГименейВыйдет, радостный и пышный,С ним дары: цветущий хмельДа колечко золотое,Выезд, дом и все такое,А в грядущем колыбель.

Четыре лошади

Не четыре! О, нет, не четыре!Две и две, и «мгновенье лови»,—Так всегда совершается в мире,В этом мире веселой любви.Но не всем вечеровая чараИ любовью рождаемый стих!Пусть скакала передняя пара,Говорила она о других.О чужом… и, словами играя,Так ненужно была весела…Тихо ехала пара вторая,Но наверно счастливей была.Было поздно; ночные дриадыТанцевали средь дымных равнин,И терялись смущенные взглядыВ темноте неизвестных лощин.Проезжали какие-то реки.Впереди говорились слова,Сзади клялись быть верным навеки,Поцелуй доносился едва.Только поздно, у самого дома/ Словно кто-то воскликнул: «Не жди!» /,Захватила передних истома,Что весь вечер цвела позади.Захотело сказаться без смеха,слово жизни святой и большой,Но сказалось, как слабое эхо,Повторенное чуткой душой.И в чаду не страстей, а угараПовторить его было невмочь.Видно, выпила задняя параВсе мечтанья любви в эту ночь.

Рисунок акварелью

Пальмы, три слона и два жирафа,Страус, носорог и леопард:Дальняя, загадочная Каффа,Я опять, опять твой гость и бард!Пусть же та, что в голубой одежде,Строгая, уходит на закат!Пусть не оборотится назад!Светлый рай, ты будешь ждать, как прежде.

Огромный мир открыт и манит...

Огромный мир открыт и манит,Бьет конь копытом, я готов,Я знаю, сердце не устанетСледить за бегом облаков.Но вслед бежит воспоминанье,И странно выстраданный стих,И недопетое признаньеПоследних радостей моих.Рвись, конь, но помни, что печалиОт века гнать не уставалиСвободных… гонят и досель,Тогда поможет нам едва лиИ звонкая моя свирель.

Я до сих пор не позабыл...

Я до сих пор не позабылЦветов в задумчивом раю,Песнь ангелов и блеск их крыл,Ее, избранницу мою.Стоит ее хрустальный гробВ стране, откуда я ушел,Но так же нежен гордый лоб,Уста — цветы, что манят пчел.Я их слезами окроплю/Щадить не буду я свое/,И станет розой темный плюш,Обвив, воскресшую, ее.

Освобожденье

Кончено! Дверь распахнулась перед ним, заключенным.Руки не чувствуют холода цепи тяжелой.Грустно расстаться ему с пауком прирученным,С милым тюремным цветком, пичиолой.Жалко тюремщика…,/ Он иногда улыбалсяСтранно-печально… / и друга за тяжким затвором…Или столба, на котором однажды качалсяТот, кого люди назвали убийцей и вором.Жалко? Но только, как призрак, растаяли стены,В темных глазах нетерпенье, восторг и коварство,Солнце пьянит его, солнце вливается в вены,В сердце… изгнанник идет завоевывать царство.