Сборник стихов
Шрифт:
Пускай же все само собой идет: сам прилетел по небу самолет, сам самовар нам чай нальет в стаканы. Не будем звать, но сам придет сосед для добрых восклицаний и бесед, и голос сам заговорит стихами.
Я говорю себе: твой гость с тобою, любуйся его милой худобою, возьми себе, не отпускай домой. Но уж звонит во мне звонок испуга: опять нам долго не видать друг друга в честь разницы меж летом и зимой.
Простились, ничего не говоря. Я предалась заботам января, вздохнув во сне легко и сокровенно. И снова я тоскую поутру. И в сад иду, и веточку беру, и на снегу пишу я: Сакартвело.
ГОСТИТЬ У ХУДОЖНИКА
Юрию Васильеву
Итог увяданья подводит октябрь.
Но кроткого, смирного лба простота пугает предчувствием сложным и грустным. О скромность холста, пока срок не пришел, невинность курка, пока пальцем не тронешь,. звериный, до времени спящий прыжок, нацеленный в близь, где играет звереныш. Как мускулы в ней высоко взведены, когда первобытным следит исподлобьем три тени родные, во тьму глубины запущенные виражом бесподобным. О девочка цирка, хранящая дом! Все ж выдаст болезненно звездная бледность во что ей обходится маленький вздох над бездной внизу, означающей бедность. Какие клинки покидают ножны, какая неисповедимая доблесть улыбкой ответствует гневу нужды, каменья ее обращая в съедобность? Как странно незрима она на свету, как слабо затылок ее позолочен, но неколебимо хранит прямоту прозрачный, стеклянный ее позвоночник. И радостно мне любоваться опять лицом ее, облаком неочевидным, и рученьку боязно в руку принять, как тронуть скорлупку в гнезде соловьином.
И я говорю: - О, давайте скорей кружиться в одной карусели отвесной, подставив горячие лбы под свирель, под ивовый дождь ее частых отверстий! Художник на бочке высокой сидит, как Пан, в свою хитрую дудку дудит.
Давайте, давайте кружиться всегда, и все, что случится, - еще не беда, ах, господи боже мой, вот вечеринка, проносится около уха звезда, под веко летит золотая соринка, и кто мы такие, и что это вдруг цветет акварели голубенький дух, и глина краснеет, как толстый ребенок, и пыль облетает с холстов погребенных, и дивные рожи румяных картин являются нам, когда мы захотим. Проносимся! И посреди тишины целуется красное с желтым и синим, и все одиночества душ сплочены в созвездье одно притяжением сильным.
Жить в доме художника день или два и дольше, но дому еще не наскучить, случайно узнать, что стоят дерева под тяжестью белой, повисшей на сучьях, с утра втихомолку собраться домой, брести облегченно по улице снежной, жить дома, пока не придет за тобой любви и печали порыв центробежный.
ЗИМНЯЯ ЗАМКНУТОСТЬ
Б. Окуджаве
Странный гость побывал у меня в феврале. Снег занес, мою крышу еще - в январе, предоставив мне замкнутость дум и деяний. Я жила взаперти, как огонь в фонаре или как насекомое, что в янтаре уместилось в простор тесноты идеальной.
Странный гость предо мною внезапно возник, и тем более странен был этот визит, что снега мою дверь охраняли сурово. Например - я зерно моим птицам несла. "Можно ль выйти наружу?" - спросила.
"Нельзя", мне ответила сильная воля сугроба.
Странный гость, говорю вам, неведомый гость. Он прошел через стенку насквозь, словно гвоздь, кем-то вбитый извне для неведомой цели. Впрочем, что же еще оставалось ему, коль в дому, замурованном в снежную тьму, не осталась для входа ни двери, ни щели.
Странный гость он в гостях не гостил, а царил. Он огнем исцелил свой промокший цилиндр, из-за пазухи выпустал свинку морскую и сказал: "О, пардон, я продрог, и притом я ушибся, когда проходил напролом в этот дом, где теперь простудиться рискую".
Я сказала: "Огонь вас утешит, о гость. Горсть орехов, вина быстротечная гроздь
вот мой маленький юг среди вьюг справедливых. Что касается бедной царевны морей ей давно приготовлен любовью моей плод капусты, взращенный в нездешних заливах".
Странный гость похвалился: "Заметьте, мадам, что я склонен к слезам, но не склонны к следам мои ноги промокшие. Весь я - загадка!" Я ему объяснила, что я не педант и за музыкой я не хожу по пятам, чтобы видеть педаль под ногой музыканта.
Странный гость закричал: "Мне не нравится тон ваших шуток! Потом будет жуток ваш стон! Очень плохи дела ваших духа и плоти! Потому без стыда я явился, сюда, что мне ведома бедная ваша судьба".. Я спросила его: "Почему вы не пьете?" Странный гость не побрезговал выпить вина. Опрометчивость уст его речи свела лишь к ошибкам, улыбкам и доброму плачу: "Протяжение спора угодно душе! Вы - дитя мое, баловень и протеже.
Я судьбу вашу как-нибудь переиначу. Ведь не зря вещий зверь чистой шерстью белел ошибитесь, возьмите счастливый билет! Выбирайте любую утеху мирскую!" Поклонилась я гостю: "Вы очень добры, до поры отвергаю я ваши дары. Но спасите прекрасную свинку морскую!
Не она ль мне по злому сиротству сестра? Как остра эта грусть - озираться со сна средь стихии чужой, а к своей не пробиться. О, как нежно марина, моряна, моря неизбежно манят и минуют меня, оставляя мне детское зренье провидца.
В остальном - благодарна я доброй судьбе. Я живу, как желаю, - сама по себе. Бог ко мне справедлив и любезен издатель. Старый пес мой взмывает к щеке, как щенок. И широк дивный выбор всевышних щедрот: ямб, хорей, амфибрахий, анапест и дактиль.
А вчера колокольчик в полях дребезжал. Это старый товарищ ко мне приезжал. Зря боялась - а вдруг он дороги не сыщет? Говорила: когда тебя вижу, Булат, два зрачка от чрезмерности зренья болят, беспорядок любви в моем разуме свищет". Странный гость засмеялся. Он знал, что я лгу. Не бывало саней в этом сиром снегу. Мой товарищ с товарищем пьет в Ленинграде. И давно уж собака моя умерла стало меньше дыханьем в груди у меня. И чураются руки пера и тетради.
Странный гость подтвердил: "Вы несчастны