Счастье - это теплый звездолет (Сборник)
Шрифт:
— Стой! — Он бросается к ней, но звук уже взмыл до невыносимой высоты. Это предсмертный крик — агония великих, чистых созданий, которые безупречно точно вращались десять лет; рвется последняя нить, что связывала корабль с Землей. Колеса сталкиваются, корежат друг друга. Кусок металла свистит мимо уха и зарывается в стену. Убийство. А убийца — безумная сестра Аарона.
Он хватает ее за плечи и стоит пораженный, едва осознавая весь масштаб разрушений. Оболочка кристаллов главного лазера разбита; по ней явно чем-то колотили. Но это уже не имеет значения, тупо думает Аарон. Без гироскопов луч будет только зря тыкаться в звезды, как палец идиота.
— Пойдем… пойдем вместе. Арн! — Лори, уже ослабевшая, повисает на нем. — Они… они нас уже не остановят.
Звериный мозг Аарона перехватывает управление; он издает вой, хватает сестру за шею и трясет, сжимая, ломая… но тут же застывает, как каменный, от тихого голоса за спиной:
— Бустаменте.
Он рывком оборачивается. Это капитан Йелластон.
— Теперь… я пошлю… красный сигнал.
— Не выйдет! — орет Аарон. — Не выйдет! Она все сломала!
Его затапливает даже не подростковая — детская ярость и тут же отступает при виде отстраненного, непонимающего лица.
— Вы пошлете… красный сигнал.
Капитан в шоке, точно.
— Сэр, мы не можем… сейчас мы ничего не можем послать.
Аарон отпускает Лори, берет капитана за руку. Йелластон смотрит на него, хмурится, поджимает губы. Два литра за ночь. Он позволяет Аарону развернуть себя и повести к своей каюте. Аарон ощущает абсурдную радость: пока Йелластон не осознал всей чудовищности случившегося, оно не случилось. Аарон на ходу отворачивает край капитанской перчатки, проверяет пульс. Около шестидесяти; медленный, но аритмии нет.
— Технические воз… воз… можности… — бормочет Йелластон, входя к себе в каюту. — Если у вас есть эф-фек-тив-ность… вы про-сне-тесь утром…
— Капитан, прилягте, пожалуйста.
Аарон закрывает дверь и видит, что к нему бредет Лори. Он берет ее за руку и идет к своему кабинету, сопротивляясь слабому позыву — свернуть в сторону коридора Гамма-один. Ему бы только добраться до своего кабинета — и там он обретет ясность мысли, сможет решить, что делать дальше. Что произошло с экипажем «Центавра»? Что сделал с ними инопланетянин? Может, разряд, как у электрического угря? Если пульс у людей в порядке, можно попробовать стандартный адренергический стимулятор. Сильнейший аттрактант чувствуется даже здесь, в коридоре Бета на другой стороне корабля. Возможно, эта штука действует как феромон. Сама тварь неподвижна. Может, она так привлекает к себе еду или просто удобряет почву вокруг. И случайно вышло, что ее манок действует и на людей. Может, это поле, вроде гравитации. Или какая-нибудь удивительная затухающая частица. И скафандры не полностью от нее экранируют. Надо запечатать эту тварь, вот что надо сделать прежде всего, говорит он себе, ведя под руку Лори — теперь послушную. Они проходят мимо ангара, где должна стоять разведшлюпка Дона. Но «Гадины» нет на месте. Она сейчас бог знает где, во многих тысячах миль отсюда, во все горло орет свое послание.
Тут кто-то есть. Дон Перселл стоит у трапа, уставившись на палубу. Аарон тащит Лори быстрее.
— Дон! Командир, как вы себя чувствуете?
Дон поворачивает голову. Ухмылка на месте, вокруг глаз разбежались морщинки. Но Аарону видно, что зрачки расширены неравномерно, Словно у бычка, оглушенного обухом. Насколько силен был шок? Он щупает вялое запястье.
— Дон, ты меня узнал? Это я, Аарон. Доктор. Ты пережил физическое потрясение, тебе нельзя бродить где попало. — (Пульс медленный, как у Иелластона, но аритмичности Аарон не чувствует.) — Я хочу, чтобы ты пошел со мной в клинику.
Сильное тело не двигается с места. Аарон тянет коммандера и понимает, что в одиночку его не сдвинет. И комплекта для инъекций у него с собой нет.
— Это медицинский приказ, Дон. Явись для лечения.
Непонимающая улыбка медленно фокусируется на нем.
— Мощь, — вдруг говорит Дон — с интонацией, которую обычно можно от него услышать в часовне. — Рука Всевышнего, простертая над бездной…
— Видишь, Арн? — Лори тянется к Дону, гладит его. — Он изменился. Он теперь кроткий.
У нее на лице дрожащая улыбка.
Аарон ведет ее дальше, размышляя, насколько серьезно пострадал экипаж. Организм «Центавра» может неделями работать без человеческого вмешательства, тут можно не беспокоиться. Он решает не думать о более страшной ране, об убитых гироскопах; Бустаменте… Бустаменте что-нибудь придумает, как-нибудь их залатает. Но сколько времени люди пробудут в шоке? Сколько из них попало под удар и кто еще, кроме Аарона, остался в строю? А что, если это повреждение необратимо? Нет, этого не может быть, твердо говорит себе Аарон. Такой сильный шок непременно прикончил бы бедного Тиге. Не может быть.
Он сворачивает к медчасти, но Лори внезапно тянет его в другую сторону:
— Нет, Арн, нам сюда!
— Лор, мы идем в мой кабинет. Мне нужно работать.
— Ох, нет. Ты что, не понимаешь? Мы идем туда прямо сейчас, вместе.
Голос жалобный, слова выходят слегка расшатанные, смазанные. В Аароне просыпается специалист. Химические подспорья, как выразился Фой. Сейчас самое время получить от подопытного субъекта ответы на вопросы.
— Сестренка, давай поговорим сначала, два слова, потом пойдем. Что с ними случилось? Что случилось с Мейлинь и другими там, на планете?
— Мейлинь? — Она хмурится.
— Да. Что они делали при тебе? Теперь-то ты можешь мне рассказать. Ты их там видела?
— О да… — Она смеется — неопределенным, легким смешком. — Видела. Арн, они оставили меня на корабле. Они… они не захотели, чтобы я была с ними.
Губы дрожат.
— Лор, что они делали?
— О, они шли. Маленький Ку держал видеокамеру, и я видела, куда они идут. Вверх по холмам, туда, к… к красоте. Они шли часами. Много часов. А потом Мейлинь и Лю побежали вперед, и я видела, как они бегут. Ох, Арн, мне тоже так хотелось побежать, ты не представляешь, какой счастливый у них был…
— А потом что случилось?
— Они сняли шлемы, а потом видеокамера упала, — наверно, другие тоже побежали. Я видела их ноги… Как гора самоцветов, сияющих на солнце…
Слезы катятся из глаз, и она по-детски растирает их кулачком.
— А потом ты что видела? Что сделала с ними эта самоцветная тварь?
— Ничего. — Она улыбается, шмыгая носом, — Они просто коснулись ее, ну, понимаешь, коснулись разумом. Арн, ты сам увидишь. Пожалуйста, пойдем.
— Еще минуту, Лори. Скажи мне, они дрались?