Счастье - это теплый звездолет (Сборник)
Шрифт:
Персик закончила возиться с сотами и повернулась к Джекко:
— Ты когда-нибудь ел натуральный мед?
— Да, — ответил тот, жуя. — Один мой дядя этим занимался. Было очень вкусно, — вежливо добавил он.
Девушка взглянула на него пристально и снова быстро включила/выключила улыбку. Они вышли из комнаты. Солнце садилось, и небо над двором расцвело золотыми и оранжевыми полосами, такого же цвета, как ее платье.
— Можешь спать здесь, — сказала Персик, открывая реечную дверь.
Комната была маленькая и голая,
— Здесь нет кровати, — возмутился Джекко.
Она выдвинула ящик комода и достала большую груду веревок:
— Повесь этот конец на вон тот крюк.
Когда она зацепила свой конец за другой крюк, Джекко увидел, что веревки на самом деле — большой гамак.
— Я сама так сплю. Попробуй. Удобно.
Джекко неуклюже забрался в гамак и сразу провалился в него, как в сумку. Девушка издала мелодичный смешок — такой же короткий, как ее улыбка.
— Нет, ложись наискось. Вот так. — Она потянула Джекко за ноги, отчего по всему его телу прошла странная дрожь. — Тогда он распрямляется, видишь?
Джекко выбрался из гамака, думая про себя, что, наверное, и впрямь сможет в нем спать.
Персик указала на ведро с крышкой:
— Это для твоих отходов. Потом пойдет в огород, на удобрение.
Джекко был шокирован, но промолчал и позволил ей провести его через комнату со стеклянными резервуарами в стенах на большую веранду, обращенную к океану. Веранде не помешали бы уборщики. Небо сияло перламутровыми шпилями и куполами, отражение заката за ними расцвечивало море невероятными красками.
— Здесь я ем.
— Что это за место?
— Раньше тут, кажется, была морская станция. Станция «Джульетта». Следили за рыбой, за кораблями, спасали людей и все такое.
Джекко отвлекся на длинные синие лучи, расходящиеся к горизонту, словно загадочные дороги: тени облаков. Красота пыли. Почему она так его трогает?
— …Даже медицинский отсек, — продолжала девушка. — Мне правда можно рожать детей. Я про то, что если вдруг чего не так.
— А смысл? — Теперь он чувствовал только досаду. — У меня желания уже нет, — добавил он.
Она пожала плечами:
— И у меня нет. Потом об этом поговорим.
— А ты всегда здесь жила?
— Ой, нет.
Персик начала доставать из ящика-термоса кастрюльки и другую посуду. Три лунопса бесшумно присоединились к компании; она поставила им миски. Они принялись лакать, искоса поглядывая на Джекко. Он знал, что они очень сильные, несмотря на лапы-тростинки.
— Давай сядем здесь.
Она плюхнулась на пол и с силой вгрызлась во что-то твердое и плоское, похожее на сухую плитку. Джекко заметил, что у нее красивые зубы. Темная кожа выгодно их оттеняла и зрительно увеличивала глаза. Ему еще не случалось видеть людей, так разительно непохожих на него самого. Это вызывало интерес и одновременно смутную тревогу.
— Попробуй мед.
Персик протянула ему контейнер
— Хлеб не предлагаю. Для него нужна какая-то химия, не знаю какая. Чтобы получался легкий.
— У тебя нет терминала доступа?
— С ним что-то не так, — отвечала Персик с набитым ртом. — Или я не умею с ним управляться. У нас такого большого никогда не было. Мои родные все были путешественники. Считали, что нужен чувственный опыт. — Она кивнула, облизывая пальцы. — Ушли к Реке, когда мне было четырнадцать.
— Тебя очень рано оставили одну. Мои ждали до этого года, моего восемнадцатилетия.
— Я была не одна, с двумя старшими двоюродными братьями. Но они взяли флайер и полетели на север, к той части Реки, которая называется Затишье. Я осталась здесь. Я хочу сказать, мы всегда были в дороге, никогда нигде не жили. Я хотела быть как растения, пустить корни.
— Я могу глянуть на твою программу, — предложил Джекко. — Я видел много разных моделей. Почти год провел в городах.
— Чего мне нужно, так это корову. Или козу.
— Зачем?
— Для молока. Я так думаю, нужна пара.
Опять про животную еду; Джекко чуть поморщился. Но в целом было приятно сидеть с нею в синих сумерках, под тихий плеск прибоя внизу.
— Я видел много лошадей, — сказал он. — У них бывает молоко?
— Я не думаю, что лошади особо годятся для молока.
Персик вздохнула — деловито, настороженно. Чувствовалось, что голова у нее постоянно гудит от планов и намерений. Внезапно она глянула вверх и пронзительно зашипела:
— Шшштт! IIIниитт!
Кто-то белый пронесся над ними, потом еще двое. Они кружили так яростно, что Джекко пригнулся.
— Хорошо-хорошо, — сказала им Персик. — Давайте за дело.
— Это кто?
— Мои летучие мыши. Едят комаров и мошек.
Она снова зашипела, и самая большая летучая мышь повисла на ее руке, принялась слизывать мед. У мыши была злобная морщинистая мордочка.
Джекко снова успокоился. По крайней мере, от этого места и странной девушки останутся воспоминания для Реки.
Там, где темное небо сходилось с почти черным морем, двигался огонек.
— Что это? — спросил Джекко.
— Ой, морской паром. Он идет к пристани на Реке.
— А люди на нем есть?
— Уже нет. Постой, я тебе сейчас покажу.
Она вскочила и уже открывала дверцу в стене, за которой был пульт управления, когда раздался мелодичный компьютерный голос:
— Морской паром Эф-девять вызывает станцию «Джульетта»! Станция «Джульетта», ответьте!