Счастье под запретом
Шрифт:
Уфхем наконец заметил его и замер.
— Не стреляете? — с издевкой спросил он.
— В данную минуту нет. Не хотите пунша?
— Я прекрасно представляю себе тот пунш, который бы крайне удовлетворил меня, — пробормотал Уфхем.
Френсис притворился, что не расслышал. Он даже сочувствовал брату Анны. Наверно, он и сам негодовал бы с не меньшей силой, если бы кто-то посмел так же поступить с одной из его сестер.
Уфхем презрительно выпятил губу и вместе с друзьями прошел дальше вдоль тира, чтобы потренироваться в стрельбе. Френсис еще не успел расслабиться, как брат Анны снова возвратился.
— Поскольку, кажется, никто всерьез не хочет, чтобы мы встретились в поединке, — сказал он, — то почему хотя бы не выяснить, кому из нас пришлось бы умереть? Просто из любопытства.
— Что за жуткая форма любопытства!
Лицо Уфхема перекосил нервный тик.
— Боитесь узнать свой жребий?
— Ну что ж, давайте испытаем свое мастерство, Уфхем. Мы заключали сегодня пари на двадцать гиней…
— Никаких пари. Просто либо жизнь, либо смерть.
— Вы имеете в виду, либо жизнь с чистой совестью здесь, либо отъезд из страны, эмиграция? Что ж, на ваш выбор — сколько выстрелов?
Уфхем испепелил его гневным взглядом.
— Может быть, лучший в десятке выстрелов? — спросил Френсис подчеркнуто вежливо.
— Каждый сделает по выстрелу, — решил наконец Уфхем, — и притом — в червовый туз. Тот, кто попадет в центр, считается победителем.
Френсис нашел эту символику ужасной. И почему только его жизнь полна вот таких мелодрам последнее время?
Но Френсис не стал возражать. Оба начали готовиться к стрельбе. Собрались зрители, почуяв интересное. Френсис подозревал, что подоплека состязания должна быть очевидна даже тем, кто не знал последних событий его жизни.
Он проверил свой пистолет.
— Будем стрелять одновременно? — спросил Френсис. — Как если бы на настоящей дуэли?
И с облегчением заметил, что обычное здравомыслие уже возвратилось к Уфхему: он почувствовал себя идиотом, привлекшим к себе всеобщее внимание.
— А может, бросим жребий? — спросил тот.
Бросили монету, и Уфхему выпало стрелять первым. Он выстрелил недрогнувшей рукой, и пуля пронзила красное сердечко. Слуга тотчас сбегал за картой.
— Видите, — с удовлетворением произнес Уфхем. — Точно в центр туза.
— Не совсем, — возразил Френсис. — Отверстие чуть смещено в сторону.
— Но ведь смертельно точно.
— Да.
— Попробуйте сделать лучше.
«Вы и правда хотели бы, чтобы нас обоих унесли на носилках мертвыми с поля?» — так и разбирало спросить Френсиса, но он лишь отвернулся, чтобы сделать свой выстрел.
Он целился очень тщательно. Было бы огромным удовлетворением победить Уфхема, вряд ли возможно хоть что-то улучшить в их отношениях. Френсис прищурился и нажал курок.
— Прямо в центр! — завопил кто-то, и слуга сбегал за картой.
Уфхем долго рассматривал ее, не веря глазам.
— Дьявольщина, но выстрел в точности такой же, как у меня!
Мужчины толпились у карт, пораженные точным совпадением пулевых отверстий. Карты можно было просто наложить друг на друга!
Френсис взглянул на Уфхема.
— Может быть, примем это за знак свыше, что наша ссора должна закончиться?
Уфхем сжал было губы, но затем протянул Френсису руку.
— Будь по-вашему, Мидлторп. Наверно, мне никогда не понять, что случилось, но не могу же я вечно сердиться на вас. Вы слишком хороший человек.
— Спасибо, — сказал искренне тронутый Френсис. Он отвел Уфхема в сторону. — Анне будет лучше без меня, вы и сами убедитесь. Теперь-то я вижу, что наши чувства не были глубоки. Я, конечно, был бы добр к ней, но она заслуживает большего, чем просто доброты.
Уфхем вздохнул и сказал:
— Вы, наверно, правы. Значит, вы любите свою жену?
Френсис ловко увернулся от прямого ответа.
— Неужели бы я согласился терпеть все это, будь иначе?
Уфхем рассмеялся.
— Истинная правда! Боже, вам, должно быть, нелегко!
Он хлопнул Френсиса по плечу и ушел к друзьям. Люсьен подошел к Френсису с двумя простреленными картами.
— Лучшей стрельбы я еще не видел.
— Иногда бываешь благодарен судьбе за бесполезные навыки.
— Вряд ли бесполезные, если бы он вызвал тебя на дуэль.
— Абсолютно бесполезные. Если бы он вызвал меня, я бы позволил ему убить себя. Разве я мог бы выстрелить в него, когда справедливость на его стороне?
Люсьен лишь покачал головой.
Френсиса не было дома, и Серена занялась сначала кое-какими хозяйственными делами, а потом села играть с Бренди. Щенок только что проснулся и был исключительно бодр и энергичен. Серена выглянула в окошко, увидела, что солнце светит по-прежнему ярко, и вывела Бренди в сад. Вскоре Бренди увлеченно изучала чудный мир травы и кустов. Были даже птицы, которые, к счастью, держались подальше от ловкой охотницы.
Серена тоже наслаждалась солнечными лучами, и после суеты дворца Белкрейвенов и выходов в свет пустынный садик казался ей тихой гаванью. Вечнозеленые деревья и подстриженные переплетенные ветви кустарников создавали иллюзию уединения и оторванности от мира, а посему она без труда вообразила, что находится далеко от города и связанных с ним тревог. Еще несколько дней, и они, наверно, уедут в деревню.
Когда Бренди наконец устала и начала искать свою корзинку, Серена отнесла ее на кухню и оставила на попечение поваренка. Ей же вовсе не хотелось сидеть дома. Хотя мать Френсиса без возражений передала управление хозяйством в ее руки, дел все равно было мало. Отлично вышколенные слуги прекрасно справлялись со своими обязанностями.
Она снова вышла в сад. Там в укромном местечке стояла каменная скамья, нагретая последними лучами солнца. Серена села на нее, защищенная от холода камня толстой, роскошной меховой накидкой. Кажется, назойливый аромат наконец выдохся, а ужасы первого брака стали понемногу забываться. Чувственные восторги прошлой ночи все еще жили в памяти, и она подумала, что, возможно, со временем осчастливит Френсиса полной самоотдачей.
Если, конечно… если, конечно, Френсис любит ее. Боже, какое же это, наверно, счастье!