Счастье в декларацию не вносим
Шрифт:
– В университете проходили, – эдак легкомысленно отмахнулась таможенница, не уточняя, что зачёт по этому курсу она раз пять пересдавала, искренне не понимая, зачем такая муть нужна юристам вообще и таможенникам в частности.
– Тогда вы должны понимать, что такие вещи требуют… – василиск замялся, – очень традиционного и формального подхода. Особенно во всём, что касается их активации. Знаете ли, все эти условности, вроде: «на пятый день в полночь, когда луна окажется в четвёртом квадрате» и «слёзы младенца, пролитые над задушенной няней».
–
Шарик вёл себя странно: не позеленел, не пищал, но и красным не остался, а принял такой коричневатый оттенок, да ещё покряхтывал тихонько.
– Тот же принцип и с ожерельем. Его создатель завязал спусковой механизм на довольно банальные вещи: чистоту помыслов и сознания, невинность, альтруизм и кровь. Но куда же вампиры без неё?
– И я?.. – поторопила его девушка.
– Дура! – рявкнул Эсир. – Ему нужна кровь прекраснодушной девственницы-идиотки! То есть твоя.
– Очень грубо, – нахмурился Валь. – И очень упрощённо. Да, госпожа Данери, ваша кровь идеально подходит в качестве катализатора для спускового механизма данного артефакта.
– Ага, – выдала таможенница, машинально засовывая виноградину в рот.
– Кроме того, когда подходящий донор находится рядом с колье, артефакт… Как бы это выразить поточнее? Тянется к нему, наверное так. Вы же знаете, магия очень непредсказуемо влияет на причинно-следственные связи. И именно из-за этого феномена такие предметы самым неожиданным образом, рано или поздно, но оказываются рядом с выбранным носителем, донором или объектом импринтинга.
– Угу, – согласилась Эль, суя в рот обглоданную виноградную веточку.
Мысли в голове шевелились с почти слышимым скрежетом, тёрлись друг об друга и весь механизм угрожал окончательно остановиться, замёрзнуть напрочь: «До земли?.. Мама! Локтей двадцать. Что делать? Ноги переломаю точно. Добежать до двери? Мамочки! Не успею. Кочерга? Далеко. Их двое. Спасите, Хранители!» – примерно так.
– Поэтому, когда господин Прат озвучил свой план по переправке артефакта через ваш таможенный пост, а я в свою очередь досконально изучил вас, было принято решение, что на роль донора и магнита для колье вы подходите идеально.
– Кем принято решение? – не соображая, о чём спрашивает, тихонько мяукнула Эль.
– Мною, – скромно сознался Валь, – ну и представителями СМБ, которые участвовали в разработке операции. Думаю, господин Прат уже сказал, что изначально я сотрудничал с «безопасностью» и они, конечно, не подозревали о моих частных интересах в этом деле.
– И когда меня принесут в жертву? – чувствуя, как воздуха в комнате с каждой минутой становится всё меньше и меньше, промямлила таможенница.
– Что, простите? – озадачился василиск.
– Когда?.. – только и смогла выдавить Эль.
Силы её покинули окончательно. Тоже, наверное, перепугались до одури.
– Вы спрашивали, когда вас принесут в жертву? – всё-таки уточнил Валь, добивая. – Хранители, госпожа Данери! Я и подумать не мог… Да как вы-то могли? Это же просто понятия, такие условные обозначения: жертва, донор. Семь миров! От вас если и потребуется, то всего лишь капля крови! Из пальца! Но и это не факт! Только в случае, если при передаче колье его придётся активировать. А это может не понадобиться! Госпожа Данери, госпожа Данери? Вы меня слышите? Вы так побледнели… Госпожа Данери, всего лишь одна капля.
– Сволочь! – выплюнула Эль.
– А при чём тут я, спрашивается? – возмутился Эсир. – Почему за правду страдают те, кто…
И таможенницу окончательно затянуло в стылый замерзший механизм, окутанный туманом.
***
Первой чёткой мыслью стало: «Почему женщины любят падать в обмороки?» Правда, до ответа Эль так и не додумалась, потому что слишком муторно было: девушка плавала в тумане и он затекал через уши в мозг, а через ноздри в желудок.
Почему в желудок, да ещё через ноздри? Не понятно.
Второе, о чём она связно подумала: «Почему они так орут?»
А кричали действительно громко.
– Не смей мне угрожать! – почти визжал один. – Я тебя уже предупреждал! Компромат хранится в надёжном месте и все, кому нужно, о нём знают! Стоит с моей головы хоть волоску упасть, как ты тут же очутишься…
– Ты, … кретин убогий! Да я тебя своими руками в… на… ! Пойдёшь к … … валить! – вибрируя, рычал другой. – …, убогий, Хранителями …
Последнего слова Эль не знала и вяло начала прикидывать, чтобы оно могло значить.
– Поговори, поговори! А я пойду к а’Дагду и всё ему выложу! Да ещё от себя добавлю. Как думаешь, что он с тобой сделает, если узнает, как ты тут его обожаемую Эли обхаживаешь?
– Ничего не сделает, у нас с ним уговор, – абсолютно спокойно, без всякого рыка, отозвался второй. Послышался шорох, будто кто-то ткань оправил, потом звякнуло стекло. – Угрожать тоже надо уметь, Прат. Но мне достаточно твоего компромата. Слезай.
– Я всерьёз говорю, бумаги лежат в надёжном месте…
– Не сомневаюсь, – ответил холодный голос. – Поэтому перестань изображать из себя большего идиота, чем ты есть на самом деле. И позови врача, обморок слишком глубокий.
– У тебя для этого слуги есть…
Дальше стало неинтересно и прислушиваться Эль перестала. А вот перед этим было что-то, резанувшее слух. Вроде бы имя, похожее на её, но не совсем. Эли? Где-то она его уже слышала, но не обратила внимания. Кисазая? Нет, не то, но близко. «Эли, не смейте!» Точно, оно. Но и ещё что-то. «У нас с ним уговор». А’Дагд! «Безопасник»!
Что?!
– Что? – выпалила таможенница, резко садясь. Голова закружилась, зато в ней, то есть в голове, такая кристальная ясность образовалась – хоть смотрись в неё, как в зеркало. Хотя нет, зеркало же отражает. В общем, с ясностью не всё так уж ясно было. Впрочем, большого значения это и не имело. – Какой уговор у вас с а’Дагдом и при чём тут я?