Счастливая находка
Шрифт:
— Неужели?
Неожиданно он обнял ее за талию и властным движением привлек к себе. Она не сопротивлялась. Только вдохнула его запах и заглянула в его невероятные глаза. А он, не отрывая взгляда от ее губ, сказал приглушенным голосом:
— Как бы ты к этому ни относилась, тебе следовало сказать в полиции про медаль.
Ее пальцы скользнули за ворот его расстегнутой рубашки. Как восхитительна его фигура, какие мускулистые плечи! Машинально она ответила:
— Мне показалось, что к делу это не относится.
Райли стал гладить свободной рукой ее обнаженное
— Точно так же тебе показалось не относящимся к делу то, что в моем кабинете висит портрет моего отца, написанный твоей матерью.
— А это-то при чем?
Райли провел губами по ее плечу, сдвинув бретельку.
— Такие вещи могут многое значить. Например, что не надо каждый раз начинать с нуля. На этом мир стоит.
— Не понимаю, как связать медаль с делом о киднэпинге. — У нее немного перехватывало дыхание от прикосновения его губ. — Если бы я сказала, что портрет твоего отца написала моя мама, разве ты охотнее взялся бы мне помогать?
Губы Райли продолжали свой путь вниз.
— Это был бы своего рода знак судьбы, который ты могла бы обернуть в свою пользу. Твоя мать написала портрет моего отца задолго до того, как мы с тобой встретились. В этом есть какая-то скрытая связь, почти мистика. Возможно, тот факт, что наши имена были рядом в записке, показался бы нам менее безумным. Будто это судьба или что-то вроде этого.
Ему, наконец, удалось стянуть пониже бретельки, а с ними и тонкий топик. Он начал осторожно опускать ее на стол, смахнув свободной рукой все лежавшие на нем бумаги. Они упали на пол с шорохом, напоминающим шум голубиных крыльев. Другой рукой он обхватил ее грудь и стал большим пальцем гладить кругообразными движениями сосок. Дыхание Александры стало прерывистым. Почувствовав за спиной край письменного стола, она откинулась немного назад.
— Всегда надо пользоваться своим преимуществом, — повторил он охрипшим голосом.
— О, Райли, — выдохнула она, выгибая спину и запуская пальцы в его густые волосы.
Откуда-то из другого мира донеслись приглушенные звуки включенного телевизора. Звук все усиливался. Через полуоткрытую дверь уже можно было различить слова:
— …оставить этот кабинет напоследок, не возражаете? Мой сын часто задерживается и…
Александра застыла. Райли вскочил и коротко выругался. Сорвав Александру со стола, он начал поспешно застегивать пуговицы и приглаживать волосы.
— Надо срочно найти ей какое-нибудь занятие, — буркнул он. — Восхождение на Эверест, кругосветное путешествие, — все что угодно, только бы она перестала заботиться обо мне. Сколько же у нее энергии!
Александра между тем судорожно приводила себя в порядок. К тому моменту, когда Фиона Темплтон открыла дверь и вошла, неся пакеты с едой, Райли и Александра стояли по разные стороны письменного стола.
— …думала, что будешь работать и забудешь поесть, а дома разогреешь в своей микроволновке что-нибудь малосъедобное, — сказала миссис Темплтон, но, увидев Александру, остановилась как вкопанная. Она посмотрела на сына, потом на Александру и, очевидно, заметив кое-какие несоответствия в их внешнем виде, сказала
— Бог мой, Райли, ты поступаешь опрометчиво. Разумно ли принимать у себя в кабинете женщину, когда все твои сотрудники уже разошлись по домам? Ты подвергаешь себя всякого рода… подозрениям.
Александра схватила сумочку. На мгновение ей показалось, что миссис Темплтон хотела сказать «болезням».
— Я вижу, что на сей раз вы пришли без ребенка. — По ее тону нельзя было понять, хорошо это или плохо. С одной стороны, плач ребенка не Нарушал Покой. Но с другой — он мог бы помешать ее сыну и этой женщине заниматься деятельностью, о которой она подозревала.
Александра стала красной как рак. Она почувствовала себя глупой девчонкой, не умеющей дать отпор грозной матери Райли.
— Смею ли я надеяться, что вы уладили дело с ребенком, мисс… э…?
— Пейдж, — ответила Александра. — И, конечно, вы смеете надеяться. Я как раз собиралась уходить. — Между прочим, — сказала она, показывая на портрет, — его написала моя мама, Рона Томпсон.
Александра не смогла поймать такси и шла под дождем до самого магазина. Ею вдруг овладела тоска, и она стала бесцельно бродить между полками, поправляя корешки книг, ставя на место отдельные тома и откладывая в сторону книги с выпавшими страницами.
Кто-то постучал в витрину. Это был Грэхем.
— Шел мимо. Задержался на работе и пришлось немного отложить пробежку. — Он был в шортах и майке, загорелая кожа блестела от пота. Изложив полный маршрут своего бега, как он это обычно делал, он добавил: — Я увидел, что у тебя горит свет.
— Привет, Грэхем. — Она распахнула перед ним дверь. Она была почти рада его приходу. — Кофе хочешь?
Грэхем покосился на нее, и она вспомнила, что он не пьет кофе, потому что кофеин вызывает повышенное сердцебиение. Он сделал глоток воды из бутылки, висевшей у него на поясе, и взял у нее из рук книгу.
— А, это же интереснейшая книга по теории эволюции…
Биология была его любимым коньком. Пока он говорил, Александра размышляла о тайнах физического влечения. Мысли ее упорхнули обратно, в офис Райли.
К его письменному столу…
Вот она лежит в бесстыдной позе на его гладкой поверхности. Под пристальным взглядом отца — с портрета, написанного ее матерью. Чем не семейная сцена?..
— …посмотри сюда, — продолжал Грэхем, — просто поразительно, как устроена человеческая рука: большой палец расположен так, что способен делать самые искусные движения…
Наконец он закрыл книгу, пощупал пульс и заявил, что ему пора. Он подробно описал маршрут, по которому побежит, и сказал что-то насчет завтрашнего вечера. Когда он ушел, она поняла, что согласилась пойти с ним завтра в кино. Александра хотела его догнать, чтобы сказать, что не сможет пойти, но Грэхем был уже далеко.
Может, это к лучшему, решила она и, выйдя на улицу, достала из кармана клочки записки и развеяла их по ветру.
Глава восьмая