Счастливая находка
Шрифт:
Однажды, когда Александра слонялась по мастерской, Рона рассеянно обронила:
— Интересно, эта его бывшая жена Дэвина…
Александра привыкла к тому, что Рона перескакивает с одной темы на другую, но сейчас она насторожилась.
— Ну и что эта Дэвина?
— Думаю, — ответила Рона, покусывая кончик кисти, — что Фионе не следует так стараться снова их свести. — Она замолчала, рассматривая свою работу. — Райли не любит, когда на него давят. Но он очень хорошо относится к детям Дэвины. Если бы Фиона оставила его в покое, он, может быть, и…
Судя
У Дэвины была уже готовая семья. Этим, возможно, объясняется странная перемена в настроении Райли в день крещения Саванны. Он немного пофлиртовал с Александрой, может быть, решился бы на короткую любовную связь, если бы она перестала осторожничать. А вернее — если ли бы не мобильный телефон и миссис Фиона Темплтон.
Так что Дэвина и ее сыновья — это серьезно, а она, Александра, — лишь небольшое развлечение на стороне.
В начале марта Сэм улетел в Мельбурн на встречу ветеранов. Его приятель приехал на грузовике и забрал к себе на две недели его коз. Уезжая, Сэм оставил у двери в сад небольшой знак своего внимания.
Александра решила, что это, наверно, пакет слив. Но когда она его подняла, он вдруг пискнул: «Мама!» Александру прошиб холодный пот. В пакете вместе со сливами лежала небольшая говорящая куколка.
В первую ночь после отъезда Сэма Александра проснулась от того, что было неестественно тихо. Ни лягушачьего кваканья, ни блеянья коз. Лишь иногда поскрипывала крыша, где-то вдалеке лаяла собака, а ветер доносил приглушенный шум машин на шоссе.
Была половина третьего ночи. Проклятая мелодия крутилась у нее в голове. Она попыталась перебить ее, пропев «Боже, храни королеву», но даже государственный гимн оказался бессилен. В конце концов она встала, поставила чайник и положила в чашку несколько листьев мяты. Открыв банку с медом, отодвинула занавеску и выглянула в окно.
Вдали мелькнул огонек и тут же исчез. Она уже собралась положить в чашку мед, когда огонек появился снова. Это было окно спальни Сэма, которое обычно загораживали ветви банановой пальмы. Сэм, верно, искал утром какие-нибудь памятные вещи, оставшиеся с войны, и забыл погасить свет, подумала она.
Оставив на столе мед, она пошла за запасными ключами от дома Сэма. Ночной воздух был прохладным. Моросил мелкий дождь. Она сунула ноги в ботинки, в которых обычно возилась в саду, и накинула старый плащ прямо на ночную рубашку. Освещая себе дорогу фонариком, вышла через черный ход, перелезла через забор, миновала загон для коз и очутилась у дома Сэма.
Пожалуй, заодно следует проверить печку и все приборы. Вдруг Сэм забыл их выключить. Все же ему уже семьдесят пять. Отперев заднюю дверь, Александра вошла в дом, в котором, как оказалось, свет горел не только в спальне.
Она шла по освещенным комнатам, пока не оказалась перед дверью в гостиную. Она толкнула ее, вошла и обомлела.
На полу лежали рельсы игрушечной железной дороги. Рядом сидел полуголый человек.
Александра отпрянула. Кровь застучала у нее в висках. Но прежде чем человек разогнулся и посмотрел через плечо, она узнала его затылок и густые темные волосы. А рельеф этой широкой голой спины был ей знаком не столько зрительно, сколько наощупь.
Райли усмехнулся.
— Сторожишь по-соседски?
— Что?.. Почему? — вырвалось у Александры.
Он снова повернулся к ней спиной и стал возиться с железной дорогой. На нем были трикотажные пижамные штаны невероятного лилового цвета. Они немного сползли вниз, обнажив часть позвоночника и две ямки по обеим его сторонам.
— Что ты здесь делаешь, Райли? — спросила она, завороженно глядя на лиловые штаны.
Но в это мгновение заработал моторчик игрушечного паровоза, и Райли издал торжествующий клич.
— Послушай, сейчас два часа ночи. — Все было настолько нереально, что она решила — это один из ее снов, в которых Райли обычно фигурировал в различных степенях раздетости. — Что ты здесь делаешь?
Паровозик упал на бок на повороте, но его колеса продолжали вертеться. Райли взял паровоз в руки и стал внимательно его изучать.
— Это мы починим, — пробормотал он и встал. — Я здесь живу. — Если вид обнаженной спины и обтягивающих штанов был достаточно откровенным, то голая грудь выглядела просто неприлично. — Вопрос в том, Александра, любовь моя, что здесь делаешь ты… да еще в ночной рубашке.
И он ласково улыбнулся. А она, огорошенная этим небрежным «любовь моя» и видом его мужских достоинств под облегающим трикотажем, позволила ему созерцать в течение нескольких секунд прозрачную ночную рубашку, прежде чем запахнуть полы плаща.
— Ты не можешь здесь оставаться, — заявила она.
— Я переехал на время отъезда Сэма. Мне наконец заплатили страховку, и у меня в квартире начался ремонт. Там все вверх дном.
— Сэм не сказал мне, что ты к нему переедешь.
— Надеюсь, ты не заявишь на меня в полицию. — В голосе Райли появились скрипучие нотки. — Сэм дал мне ключи. Хочешь посмотреть? — Он похлопал себя — в поисках несуществующих карманов — по бедрам и груди, чем снова привлек ее внимание к поразительному сочетанию цветов — бледной кожи и лиловых штанов. — Сейчас они не при мне, — сказал он, явно довольный тем, что сумел привлечь ее внимание.
— Извини. Я просто подумала, что Сэм оставил зажженным свет, и пришла, чтобы его выключить. У меня его запасные ключи, на случай, если он потеряет свои. У нас все соседи так делают.
Все это Александра говорила по дороге к входной двери. Райли шел за ней, мягко ступая босыми ногами по деревянному полу. Ей почему-то стало не по себе.
— Для меня, живущего в многоквартирном доме, добрососедские отношения совершеннейшая новость.
Когда они подошли к двери, Александра судорожно попыталась открыть дверь, но фонарь и ключи мешали ей. Тогда Райли, наклонившись из-за ее спины, повернул ручку. Его руки были так близко, что стоило ей только чуть повернуть голову и ее губы коснулись бы гладкой кожи.