Счастливая семья
Шрифт:
Спустившись в лес, купчик пошел в город, чтобы посмотреть, какое впечатление произвел его фейерверк – желание вполне понятное.
Каких удивительных вещей он наслушался. Всякий рассказывал по-своему, но восторг был всеобщий.
– Я видел турецкого бога, – говорил один. – Глаза его блистали как звезды, а борода походила на морскую пену.
– Он летел на огненном плаще, – рассказывал другой, – и в складках плаща играли прелестные кудрявые купидоны.
Много подобных и иных сказок наслышался о себе купеческий сын в этот вечер, в канун своей свадьбы. Он вернулся в лес и… о ужас! От сундука
Бедному малому не на чем было лететь к невесте. Она ждала его целый день на крыше своего дворца и до сих пор ждет. А он странствует по белу свету и рассказывает сказки, но ни одна не имеет такой удачи, как сказка о пачке спичек».
Елка
Росла в лесу красивая елочка. На хорошем местечке росла она; вдоволь тут было и солнца и воздуха. Кругом стояли ее старшие товарищи – ели и сосны. Тем не менее елочка не была довольна, ей хотелось поскорее вырасти. Она не замечала ясного солнца и свежего воздуха, не любовалась деревенскими ребятишками, которые приходили за земляникой и малиной и болтали без умолку. Иногда они являлись с полными корзинками и, усевшись под елочкой, нанизывали ягоды на соломинку, говоря:
– Какая эта елочка маленькая!
Такие речи ужасно досаждали елочке.
В следующем году стала елочка на целый слой толще и вместе с тем выше, через год, другой – еще выше. Ведь по числу слоев можно видеть, сколько дереву лет.
– О, если бы я была такая же большая, как те деревья! – вздыхала елочка. – Я бы могла широко раскинуть свои ветви, а вершиной взглянуть на Божий мир. Птицы бы вили на моих ветвях гнезда, а когда поднимется ветер, я могла бы так же важно кивать, как и те, другие.
Ее не радовало ни солнце, ни птицы, ни розовые облачка, утром и вечером проносившиеся над ней.
Когда наступила зима и земля покрылась блестящим снежным покровом, прибежал зайчик и перепрыгнул через маленькую елочку. О, как ей было досадно! Но через две зимы деревцо настолько подросло, что заяц должен уже был обежать кругом.
– Только бы поскорей вырасти; кажется, нет больше счастья на свете, – думала елочка.
Осенью приходили дровосеки и срубили по нескольку самых больших деревьев. Это повторялось каждый год. Молодое деревцо, которое теперь уже порядочно подросло, содрогалось, когда большие, роскошные деревья с треском и грохотом валились на землю. У них обрубали ветви, и они казались такими голыми, длинными, неуклюжими, что их узнать было нельзя. Затем их взваливали на дровни и увозили из лесу.
«Куда попадали они и что их ожидало?»
Весной, когда прилетели ласточки и аисты, елочка у них спросила: – не знают ли они, куда увезли старые деревья; не повстречались ли они им?
Ласточки ничего не знали, но аист многозначительно кивнул головой и сказал:
– Еще бы не знать! Когда я летел из Египта, мне повстречалось много новых кораблей с великолепными мачтами, я уверен, что это были они, так как от них шел славный еловый запах. Величественные деревья! Могу вас поздравить.
– Ах, кабы поскорее вырасти, чтобы тоже попасть на море. Что это за море и как оно выглядит?
– Ну, это долго объяснять, – сказал аист и улетел.
– Наслаждайся твоей юностью, – говорили солнечные лучи, – твоей крепостью, твоей жизненностью.
И ветер поцеловал елочку, а роса пролила на нее слезы. Но деревцо не понимало, что это значит.
Перед Рождеством срубили много елок. Некоторые из них были меньше нашей елочки, а иные такого же возраста, но все были ровненькие и хорошенькие. Не обрубая им ветви, их взвалили на дровни и увезли из леса.
– Куда их везут и отчего они сохранили все свои ветви? – недоумевала елочка.
– Про то мы знаем. Про то мы знаем, – щебетали воробьи. – Мы все это в городе в окно видели! Мы знаем, куда их везут. О, они увидят такую роскошь и блеск, какие только можно себе представить. Их поставят посредине комнаты, окружат прелестными вещами и игрушками, украсят золочеными яблоками и сотнями свечей.
– А потом? – спросила елочка, затрепетав всеми веточками. – Что будет потом?
– Да больше мы ничего не видали. А это было великолепно!
– Что если и мне предназначена такая блестящая будущность? – воскликнуло деревцо. – Это еще лучше, чем плыть по морю. Как страдаю я от неизвестности! Хоть бы скорей наступило Рождество! Теперь я не меньше тех, которые были срублены в прошлом году. О, если бы мне только попасть на дровни! А потом красоваться посреди комнаты, окруженной роскошью и великолепием. А потом что?… Потом, конечно, настанет что-нибудь еще лучшее, иначе для чего бы нас так украшали. Но что именно? Ох, я томлюсь, я не знаю, что со мною делается.
– Довольствуйся нами, – сказали воздух и солнечные лучи. – Наслаждайся своей юностью на свободе.
Но елочка не наслаждалась, хотя и продолжала расти. Зимой и летом стояла она в полном зеленом убранстве. Люди, глядя на нее, говорили:
– Вот красивое деревцо!
Подошло Рождество, и ее срубили первую. Топор глубоко проник в сердцевину. Деревцо со стоном упало на землю. Оно чувствовало боль, дурноту. Мечты о счастье отлетели прочь. Грустно было деревцу расставаться с родиной, с местом, где оно выросло. Оно знало, что уже больше никогда не увидит дорогих старых товарищей, ни маленьких кустиков и цветов, которые росли кругом. Может быть, не увидит и птиц. Отъезд оказался неприятным.
Елочка только тогда пришла в себя, когда ее на дворе, вместе с другими, свалили с воза, и кто-то сказал:
– Вот это славное деревцо; мы его и возьмем.
Затем пришли два лакея в ливреях и снесли елку в большое, красивое зало. По стенам висели картины, а на камине стояли китайские вазы со львами на крышках. В зале находились роскошные диваны, удобные кресла-качалки, столы, заваленные альбомами и дорогими рисунками на сумму в сто раз сто рублей, как выражались дети.
Елку воткнули в кадку с песком, кадку задрапировали зеленой материей и поставили на ковер. О, как затрепетало деревцо! Что-то будет дальше… Барышни, с помощью слуг, начали его украшать. На ветви повесили маленькие сеточки из цветной бумаги, наполненные конфетками; потом золоченые орехи и яблоки; прилепили более сотни разноцветных свечей; куклы, имевшие вид настоящих людей, висели в зелени, а на самой вершине водружена была блестящая звезда. Это было так великолепно, что и сказать нельзя.