Счастливчик Ген
Шрифт:
Слуга скрылся, а вместо него через несколько минут в трапезную вошел высокий, одетый во все черное, мужчина, чем-то мне напомнивший графа Рошфора из «Трех мушкетеров».
– Приветствую, дорогой граф! – вполне дружески поздоровался он с хозяином.
Потом он поприветствовал всех членов семьи, включая Ника, и получил в ответ вежливые кивки. Когда взгляд Малена, обежав стол, натолкнулся на Алину, его глаза на мгновение расширились, но граф моментально взял себя в руки. На меня он никак не отреагировал.
– Не представите мне своих гостей, граф? – спросил Мален, садясь на указанное ему место.
Слуги
– Сегодня у меня в гостях, помимо вас, находятся барон и баронесса Делафер.
– Странное название рода, но, кажется, я его где-то слышал.
– Вы могли его слышать, граф. Ген – автор нашумевших книг-сказок, о чем известно очень многим. А вот о том, что он еще автор Игры королей, пока мало кто знает.
– Наверное, это книги, – кивнул Мален. – Про игру я что-то слышал, но до нас она еще не дошла. А как зовут баронессу?
– Мое имя Алина, – ответила жена, но вы можете обращаться и по титулу.
Мален кивнул и принялся есть, обильно запивая съеденное вином. Насытившись, он откинулся на спинку стула и повернулся ко мне:
– Вы счастливец, барон! Иметь такую женщину в женах. Только зря она себе выбрала мальчишку. Зрелый мужчина может намного больше дать женщине во всех смыслах. У меня к вам деловое предложение. Вы мне одолжите свою жену на одну ночь, а я взамен выплачу вам сотню золотых. Я почти уверен, что после этой ночи, ваша Алина не захочет к вам возвращаться. Я сейчас холост и могу взять ее в жены. Красива и в меру ершиста – очень пикантное сочетание, не находите?
За столом наступила полная тишина. Пролети сейчас комар, его бы все услышали. Я не слишком удивился, не было даже особой злости. Видя, какими глазами он смотрел на мою жену, я ожидал нечто подобное. Он намеренно нас оскорблял, чтобы я не выдержал и первым вызвал его на поединок. Этим я бы снял с него часть вины и позволил выбрать оружие. Но я ничего не успел предпринять – вмешалась жена.
– Вам никогда не говорили, что вы наглец, граф? – сказала она.
– Много раз, – усмехнулся Мален, – Признаться, я уже привык.
– А то, что вы дурак?
– Вы первая. А почему, собственно?
– Я вам понравилась, и вы вознамерились сделать меня своей собственностью. Основным препятствием на пути к этому вы посчитали моего мужа. Вы очень просчитались. Основным препятствием являюсь я сама, и смерть Гена здесь ничего не решает. Думаете, если его не будет, я начну искать, за кого зацепиться? Возможно, многие дворянки так бы и сделали. Только вы просчитались. Я баронесса всего один день, а еще совсем недавно до брака была купеческой дочерью.
– И что это меняет? – пожал плечами Мален.
– Очень многое, если не все. В случае смерти мужа я не стану падать в обморок или заламывать руки и хвататься в поисках поддержки за первого попавшегося мужчину. Я всю свою жизнь без остатка положу для того, чтобы найти того, кто это сделал, а, найдя, отомстить. Я его просто уничтожу, а если не смогу этого сделать сама, найду того, кто сможет. Денег для этого у меня и моей семьи хватит.
– Купеческая гадюка!
– Была купеческой, – сказала Алина и обратилась к Верону: – Граф, какому богу вы поклоняетесь?
– Гахту, баронесса, – ответил Верон.
–
– Тоже Гахту, – процедил Мален.
Не ответить на подобный вопрос в этом мире считалось оскорблением богу.
– Тогда мы и обратимся за судом к вашему богу. Вы оскорбили благородную девушку, сравнив ее с продажной шлюхой. Что об этом сказано в заветах Гахта? Не помните? Тогда я вам сама напомню! Слово в слово я, конечно, не помню, но в его книге записано примерно так: «Кто из благородных оскорблен другим благородным словом или делом, будь он мужчиной или женщиной, тот имеет право вызвать на бой до смерти оскорбившего его. Причем, если женщина оскорблена мужчиной, она имеет право на три удара, и пока она их не нанесет, мужчина имеет право только защищаться». Дальше цитировать не буду, скажу лишь, что он оставляет выбор оружия за оскорбленным. Я, как оскорбленная сторона, вызываю вас, граф Мален Сат на бой до смерти. Вы можете выбирать любое оружие, а я выбираю... вот эти вилки, – Алина указала рукой на большие двузубые вилки для мяса, не уступающие длиной иному кинжалу.
– Они немного грязные, – продолжала она. – Но для вас сойдут. Вы мне их одолжите, Верон? И еще, мне бы желательно переобуться. У вас найдутся ненадолго ботинки без каблуков, Сола?
– Все, что нужно будет в вашем распоряжении, баронесса, – сказал Верон. – Не скажите, что вы задумали?
– Нет, – ответила жена. – Пусть это будет для него сюрпризом. Смертельным. Этот господин – уже труп, просто он еще об этом не догадывается.
– Я убью тебя, дрянь! – прорычал Мален. – Здесь и сейчас!
– Сейчас, но не здесь. Мы с вами выйдем во двор, чтобы не пачкать дом хозяев вашей кровью.
– Что ты задумала? – тихо спросил я, когда немного пришел в себя.
– Верь мне и ни во что не вмешивайся.
А что мне еще оставалось делать? Я решил держаться рядом и, если у нее ничего не получится, наплевать на все правила, но защитить ее от этого мерзавца или, по крайней мере, погибнуть рядом с ней.
Сола сама сбегала за башмаками и принесла две пары, из которых жена выбрала чуть меньшие по размеру. Я прихватил три вилки и повел Алину, опирающуюся на мою руку во двор, куда в предвкушении зрелища уже стекался народ.
Что я могу сказать о том, что случилось дальше? Думаю, Мален уже догадывался, как именно Алина собирается использовать вилки, но сделать уже ничего не мог. Его бы просто не выпустили из замка. В отличие от дуэли, где бегство одного из дуэлянтов грозило только потерей чести, бегство с суда бога просто не предусматривалось и каралось смертью на месте. И никакая родня ему в этом случае не помогла бы. Все произошло быстро и не слишком зрелищно. Поединщики стали шагах в десяти друг напротив друга. Граф достал свой меч, а жена взяла у меня все вилки сразу. Я стал рядом с ней, чтобы успеть вмешаться, но вмешательства не потребовалось. Как она почти одновременно умудрилась метнуть все три вилки, лично я заметить не успел, настолько быстро двигались ее руки. Граф даже ухитрился отбить одну из вилок мечом и упал на камни двора, выронив зазвеневший меч. Одна из вилок пробила ему горло, а вторая почти по самую ручку вошла в грудь.