Счастливчик
Шрифт:
— Как?! В одних куртках? — ужасается Аля.
— Нет, для тебя принесут одеяло! — хохочет Янко, пробегавший мимо и услышавший эти слова.
— Ведь ты слышал? Дедушка позволил не надевать пальто, — уже нетерпеливо роняет Кира, которому очень хочется быть, как и все другие мальчики, в одной куртке.
— Вот бы наши узнали — была бы буря! — вихрем проносится в голове Счастливчика быстрая мысль.
— Ну, катим во двор, что ли, братцы! — и, не ожидая ответа, Янко, со свойственной ему живостью, подхватывает на руки Голубина, сажает
Развеселившийся, оживленный, Счастливчик мчится за ними.
На дворе война уже в самом разгаре. Комки рыхлого, липкого снега так и носятся с одного конца на другой. Бомбардировка идет по всем правилам военного искусства. Мальчики разделились на два лагеря и дерутся, залепляя друг другу снегом носы, уши, глаза…
— К нам! К нам, Лилипутик! — неистово кричит Помидор Иванович, хватая за руку Киру и втаскивая его в свою толпу, которой он командует, как настоящий предводитель.
Янко с Голубиным очутились в противоположном лагере. Они сейчас Счастливчиковы враги.
— Ну, берегись!
Белые снаряды летят теперь с удвоенной быстротою. Визг, шум, хохот, крики!..
— Братцы, в рукопашную, — кричит Янко, — и первый налетает на Курнышова. Снежные бомбы забыты.
По всей линии идет настоящий бой.
— Господа! Пленников в дровяной сарай! — раздается над головами борющихся голос Курнышова. И Помидор Иванович тащит куда-то в угол двора высокого упирающегося Версту, отчаянно отмахивающегося от него руками и ногами.
Но — бац! Вывернулся Верста и налетает на Подгурина… Новая схватка, и оба с хохотом валятся в сугроб.
Счастливчик, как вихрь, носится по двору… Схватывается то с тем, то с другим, борется, хохочет… Пусть другие больше, сильнее его… Он зато такой увертливый, быстрый, подвижный и ловкий… Ему весело и любо… Любо, как никогда… Глаза горят, щеки тоже. Жарко ему, точно в печи… Ах, если бы можно было снять куртку!
— Пленников в сарай! — слышен снова чей-то веселый выкрик.
На минуту перед Счастливчиком мелькает худенькое, маленькое, но порозовевшее от возни личико. Это Голубин. Вот с этим справиться легко. И, не рассуждая слишком много, Счастливчик, не помня себя от охватившего его веселья и задора, хватает за руку Алю, протаскивает его через двор и силою вталкивает в открытую дверь пустого сарая, не обращая внимания на испуганные крики Голубина, на его молящие глаза.
— Один пленник у нас есть! — кричит он, поворачивая свое оживленное личико к товарищам, и, быстро захлопнув дверь сарая, запирает ее на задвижку.
— Ах, инспектор!
Действительно, инспектор. Его лицо показывается в раскрытую форточку учительской. Он недовольным голосом кричит:
— Назад, в класс! Не умеете себя вести! Слишком шалите на дворе!
И сконфуженные мальчики спешат в класс.
ГЛАВА XXXI
Но не так-то легко удержать поток разом нахлынувшего веселья. И в классе продолжается невероятная возня.
Теперь героем минуты является Янко.
Янко великолепно умеет плясать свой малороссийский гопак. И сейчас непреодолимое желание протанцевать его неожиданно охватывает Янко. Ивась вылетает на середину класса, подбоченивается и искрящимся взглядом обводит товарищей.
— Кто хочет изображать оркестр? — выкрикивает он звонко.
О, желающих слишком много! Калмык в одну секунду извлекает из кармана старую с поломанными зубцами гребенку, прикрывает ее бумажкой и начинает выводить на ней душераздирающую мелодию.
— Это из оперы «Не тяни кота за хвост», — предупредительно поясняет он товарищам.
Все хохочут. Подгурин берет жестяной пенал и водит им по металлической линейке. Получается режущий звук, точно где-то пилят дрова.
— Скрипка — первый сорт! — заявляет самодовольно Подгурин.
Счастливчику тоже хочется изображать музыканта. Он еще не может отделаться от охватившего его веселья. Но где же взять инструмент? К счастью, выручает его Костя Гарцев. В учебном столе Скопидома, бог весть откуда, оказалась между прочим мусором какая-то старая труба, не то игрушечная подзорная, не то настоящая от маленького самовара… Не все ли равно? Раз есть инструмент, кому какое дело до того, что он из себя представляет.
— Труби! — неожиданно вдохновляется Костя и передает трубу Счастливчику.
Тот жадно приставляет ее ко рту…
Гребенка, визг линейки и труба — о, что за ужасная, потрясающая сердце музыка! Под эту музыку Ивась пляшет гопак, напевая во весь голос мотив его, помимо оригинального оркестра.
Ивась пляшет прекрасно. Точно маленький дух носится он по середине класса.
Его ноги отбивают изумительно быстро мелкую дробь. Его щеки пылают алым румянцем, его глаза вдохновенно горят. Кудри так и вьются вдоль разгоревшегося личика.
Ивась — настоящий красавец и такой ловкий, такой быстрый, такой грациозный. Мальчики аплодируют Ивасю. — Браво! Браво, Ивась! Бис! Бис!
А гребенка звенит, линейка пищит и труба трубит, на всю гимназию. И сердце Счастливчика трубит заодно с трубою.
Что бы выкинуть еще такое особенное, чтобы и самому и другим весело стало! Ивась пускается вприсядку, откидывая ноги вправо и влево, припевая и пристукивая каблуками.
— Гоп, мои гречаныки, гоп, мои билы! — выкрикивает Ивась.
Счастливчик не помнит себя от восторга и бросается вприсядку рядом с Ивасем, не переставая однако трубить в свою ужасную трубу. Теперь пляшут двое: Ивась и Счастливчик. Ивась — хорошо, искусно, красиво и ловко, Счастливчик — как резвящийся лягушонок, смешно и потешно шлепаясь каждую минуту на пол при дружном хохоте зрителей.
Неожиданно смолкает гребенка, перестают пилить линейка и пенал. Хохот тоже смолкает вдруг неожиданно, как по команде. На лицах мальчиков смущение и испуг.
На пороге класса стоит Петр Петрович и сердито кричит кому-то: