Счастливчик
Шрифт:
Усмехаюсь.
– - Вилли!
– - кричу.
– - Тащи сюда коробку!
– - и уже парням: -- Угощайтесь.
– - А ты что, не будешь?
– - удивляется Тед, видя, что уже направляюсь к роботам.
Отмахиваюсь.
– - Обойдусь.
Гостинцы от Доры Корденец не вызывают у меня аппетита.
***
Когда вечером возвращаюсь со склада, госпожи Корденец уже нет. Изабелла и Гай, как обычно, ждут меня за столом. Отмечаю, что на запястье брата по-прежнему
А ведь еще нужно придумать предлог, чтобы снова попасть в кабинет и забрать "жучок".
– - Ты вел себя отвратительно, -- высказывает мне Изабелла, стоит сесть за стол.
– - Почему?
– - изображаю непонимание.
– - Почему, -- передразнивает.
– - Думаешь, я не поняла, что ты не кашлял, а насмехался? Да ты даже за пирожные не сразу поблагодарил!
– - Что за пирожные?
– - заинтересовывается Гай.
– - Их уже съели, -- нетерпеливо отрезает Изабелла.
– - Угу, -- каюсь.
– - Прости.
Мальчик досадливо вздыхает. Надо было и правда не воротить нос, а принести брату свою порцию -- все какое-то разнообразие.
– - Ты мог хотя бы улыбаться ей, -- не унимается Изабелла.
– - Разве это так сложно? Я же видела, как ты зажался, стоило Доре к тебе прикоснуться.
Глаза Гая становятся огромными, брови уходят под челку, но он опускает голову, чтобы не привлекать внимания матери и подслушать побольше.
Совсем она уже, что ли? Даже при ребенке готова обсуждать эту тему?
– - Еще бы я не зажался!
– - выпаливаю.
– - Я всегда зажимаюсь, когда ко мне жмутся похотливые старухи!
Гай закашливается, тянется к стакану с водой, хватая ртом воздух. Изабелла стучит его по спине и одновременно убийственно смотрит на меня. Отлично. Это я виноват?
– - Алекс пошутил, -- произносит сухо.
– - Твой брат не самый воспитанный молодой человек. Ты ведь знаешь, госпожа Корденец не заслуживает к себе такого отношения. Ты ведь пошутил?
– - уже сквозь зубы.
– - Да, Алекс?
Госпожа Корденец заслуживает смертной казни. Но не из-за пристрастия к молодежи, конечно, а за производство и продажу наркотиков, а также удерживание в плену людей и многочисленные убийства.
– - А я вообще шутник, -- огрызаюсь.
– - Прекрати, -- давит Изабелла.
Я еще ничего и не начинал.
Сжимаю челюсти и отворачиваюсь. Еда на моем подносе не тронута.
Еще бы я не похудел, если мне изо дня в день портят аппетит.
***
Дверь в комнату открываю рывком, залетаю внутрь и хлопаю ею так, что стены дрожат.
Ди сидит на кровати, расчесывает влажные после душа волосы. Испуганно вскидывает на меня глаза.
– - Лаки, что-то случилось?
– - Ничего!
– -
– - Все просто замечательно!
Рука с расческой замирает. Во взгляде волнение и непонимание.
На ходу срываю с себя свитер, бросаю прямо на пол и запираюсь в ванной.
Мало Изабелле было рассуждений за ужином, так по дороге из столовой еще раз выслушал лекцию о том, что я расстроил госпожу Корденец своей холодностью. Теперь мне просто необходимо подумать о своем поведении и в следующий ее визит непременно "порадовать" гостью.
По-ра-до-вать!
Как, интересно? Прямо на посадочной площадке? Или Изабелла будет так любезна, что выделит нам комнату с кроватью? Тьфу.
Успокаиваюсь только под душем.
Не знаю даже, почему меня сегодня так задели слова Изабеллы. Вроде бы не ждал и не жду от нее ничего хорошего, но ее настойчивость и попытки уложить меня в койку со старухой уже просто за гранью. Такое чувство, что еще немного, и она перевяжет меня ленточкой и пошлет Доре Корденец посылкой. А на посылку непременно наклеит ярлычок: "Осторожно. Хрупкий груз". Я же не просто вещь, а вещь ценная. Юный гений -- ни дать ни взять.
***
Когда выхожу из ванной, Ди все еще не спит -- лежит в постели, подложив сложенные ладони под голову, ждет моего возвращения.
Снова чувствую себя оленем. У нас же было такое чудесное утро...
Подхожу, плюхаюсь на пол, опираюсь спиной о край кровати и подтягиваю к себе колени.
– - Извини, -- говорю.
– - Сорвался.
Молчание. Вопрос:
– - Что она сделала?
Дергаю плечом.
– - Ничего. В смысле ничего нового. Продолжила тему со старухой. И... переборщила.
– - Она тебя заставляет?
– - ахает Дилайла, и мне хочется стукнуться головой об стену.
Кому я жалуюсь? Девушке, для которой сексуальное насилие -- самый страшный кошмар?
Хмыкаю.
– - Да кто ж меня заставит? Допекла просто, -- оборачиваюсь, натягиваю на лицо улыбку.
– - Все не так плохо, правда, -- Ди смотрит внимательно, кусает губы.
– - Кстати, она привезла мне сладостей, представляешь?
– - продолжаю уже совсем весело.
– - Старушка.
– - Вкусных?
– - Не знаю, -- признаюсь, -- не ел.
Девушка слабо улыбается.
– - Думаешь, хотела отравить?
– - Это вряд ли, -- смеюсь, -- она сказала, что я юный гений. А юных гениев не травят, -- подмигиваю: -- Ну, что скажешь? Похож я на юного и гениального?
Но после той хиленькой улыбки добиться от Ди новой не получается.
– - Ты похож на загнанную лошадь, -- отвечает совершенно серьезно.
– - Посмотри на себя, у тебя лицо осунулось, синяки под глазами.
А еще баба Дора и Изабелла считают, что я похудел, ага.