Счастливчики
Шрифт:
Энни. Ах, правда это ужасно?
Моррис. Понимаете, мы даже не всегда уверены, что письма подлинные.
Норман. А помните, как кто-то помог той малышке с лейкемией? Мне кажется, это был кто-то из выигравших в лотерею. Просто взял и послал им семьдесят кусков. То есть, они же им правда были нужны, так ведь? А в больницах элементарно коек не хватает. Я лично считаю, что те, кто выигрывает, должны отдавать какую-то часть в больничный фонд, вместо того
Моррис. Это вместо государства, ты хочешь сказать?
Норман. Ну, этим проходимцам же нет дела, верно? Зато они нашли деньги выкупить письма Черчилля. Вот за письма моего деда никто бы не отвалил тринадцать миллионов из денег налогоплательщиков.
Энни. Он был чудной старикан, твой дед! Так что еще не известно…
Норман. А оперный театр? Пятьдесят пять миллионов на ремонт! Да кто в нее ходит, в эту оперу? Грабеж бедных в пользу богатых, вот что это такое!
Моррис. Да ну тебя.
Норман. Точно тебе говорю. Я считаю, надо ограничить сумму выигрышей. Например, один миллион в день. По-моему, так было бы лучше. Семь миллионов в неделю, по миллионеру в день. Вот если бы я выиграл — я б отдал, честное слово.
Моррис. Интересное дело получается: почему-то, когда выиграешь, то потом как-то не хочется их тратить.
Энни. Мы это уже поняли.
Норман. Сколько процентов у вас набегает за неделю?
Моррис. Нет смысла меня об этом спрашивать.
Норман. Я тут как-то прикинул. Я ей уже говорил: две тысячи в неделю. Два куска одних процентов каждую неделю!
Входит Джин. Она выглядит усталой и озабоченной.
Джин. Вроде все закончила.
Энни. Молодец.
Джин. Не надо это читать, Энни.
Энни. Я так просто смотрела.
Джин. Напрасно. Я сама еще не успела все просмотреть.
Энни. Так кому вы в результате послали деньги?
Джин. Пока никому.
Энни. Почему?
Джин. Потому. Я еще не все прочла.
Энни. Я бы все деньги отправила. А ты, Норман?
Норман. Мне ничего не нужно. С меня хватит и мыла на веревочке.
Джин. Тут столько писем!
Энни. Я бы все отдала!
Джин. Да? Ты вроде сама всегда была любительницей сорить деньгами не считая.
Норман. Конечно, я бы тоже отдал, но…
Джин.
Норман. Ты никогда не любила расставаться с деньгами, так ведь, Джин?
Джин. Не в этом дело…
Энни. А в чем же?
Джин. У нас своих проблем пока хватает.
Энни. Ну, на рождественские подарки у вас не так много денег ушло, правда? Так что хоть тут сэкономили.
Джин. Что ты хочешь этим сказать?
Энни. Я просто говорю, что в этом году подарки у вас были слабоваты. Мы вот с Норманом по-настоящему для вас постарались, а взамен ничего не получили.
Джин. А чего вы ожидали?
Энни. Ну…
Джин. Мы никого особо баловать не собираемся.
Энни. Вот то-то и видно! Никому из родни пока ничего не обломилось.
Норман. Почему? Матери Морриса обломилось.
Моррис. Просто мы не хотели начинать сразу все тратить очертя голову.
Энни. Вот я и говорю…
Моррис. Я не считаю правильным начинать всех осыпать дорогими подарками.
Норман. Могли бы хоть попробовать.
Энни. Я-то думала, что мы получим что-то особенное, но, очевидно, ошибалась.
Моррис. Мы подумывали об этом.
Энни. «Подумывать» недостаточно, правда? Мы в это Рождество могли бы давно быть на Родосе!
Норман. Она это несерьезно. Джин, ты ведь знаешь, после шерри она что угодно наплетет!
Энни. Нет, серьезно! Я считаю, это просто позор! Они могли хотя бы приличные подарки нам купить. Мы и то больше денег на них потратили, а оба сидим без работы. Позор да и только!
Джин. Я думаю, вам лучше уйти.
Энни. Лично я в шоке, честное слово.
Джин. Тебе лучше уйти, Энни.
Энни. С вами обоими стало невозможно разговаривать. Возомнили о себе неизвестно что!
Джин. Правда, лучше уже идите.
Моррис. Да вы что, в самом деле? Мы сейчас все как следует обсудим…
Джин. Уходите!
Энни. Вы и раньше-то считали себя бог знает кем, когда у вас ни гроша не было. А теперь и подавно.
Моррис. Да нет, Энни, ты не можешь действительно так думать.
Энни. Почему же? Могу.
Моррис. Брось, лучше давайте еще выпьем и забудем обо всем.