Счастливое безвременье
Шрифт:
Парень был постарше. Он сидел в пол-оборота к Але, и она могла его хорошо разглядеть. На вид ему было лет двадцать или более, хотя его все еще уважительное отношение к отцу говорило о том, что он, возможно, моложе. Глубоко посаженные карие глаза под прямой линией густых, "сломанных" на концах, бровей; прямой, но не слишком длинный нос; небольшой, немного мягкий рот под черными усиками и по-мужски "срезанный" подбородок были красивы спокойной красотой уверенного в себе, но не переоценивающего своих достоинств, молодого мужчины. Гладко причесанные не очень короткие черные волосы над высоким открытым лбом придавали лицу благородство, явно подкрепленное внутренним светом духовного мира... "Да, - подумала Аля, - в нем, кажется, есть искра Божья... Но такой красавец
Парень почти сразу почувствовал чей-то пристальный взгляд и безошибочно повернул голову влево, в сторону Али. Аля быстро наклонила голову, но из-под ресниц то и дело поглядывала на понравившегося ей юношу. Парень тоже заинтересовался Алей. Так, поглядывая друг на друга, они и провели весь ужин. Парень буквально "выпал" из разговора с родственниками, и Аля не замечала больше никого вокруг. Похоже, что искра не только сверкнула в глазах парня, но и проскочила между ними. Раньше, чем они обменялись хотя бы одним словом...
На завтрак Аля собиралась с бьющимся сердцем. Тщательно причесала волосы, надела новое платье цвета свежей зелени по фигуре с узким поясом на блестящей пряжке, подчеркивающее достоинства ее фигуры... Никак не могла отойти от зеркала, пытаясь понять, какое может произвести впечатление.
За завтраком парень, немного "повоевав" с сестрой, сел напротив Али, что заставило ее сердце затрепетать: "Я ему понравилась!" "Перестановку" за столом заметили и родные парня и, сразу повернувшись в сторону Али, стали обмениваться шутками и комментариями, которых Аля не могла услышать, но которые явно вогнали парня в краску. И, тем не менее, места своего он сестре не уступил, а стал медленно есть, все так же поглядывая на Алю, как за ужином. Отец парня, внимательно посмотрел сначала на Алю, потом на Алину маму и, поймав взгляд Ольги Петрусевны, слегка поклонился и улыбнулся, как добрый знакомый. Ольга Петрусевна смутилась, но решила, что здесь так принято, и ответила ему вежливым кивком. Высокий подтянутый седоватый мужчина ей понравился, а дружная семья, отдыхающая вместе, сразу расположила ее к себе.
После завтрака на пляже родители быстро познакомились. Родители семейства пригласили Алину маму поиграть с ними в карты и просто поболтать. Их дочка, вместе с другими девчонками от восьми до четырнадцати лет стайкой мальков резвилась на мелководье, а ее брат играл с другими молодыми людьми и мужчинами в пляжный волейбол. Стройное мускулистое тело блестело каплями морской воды или пота, прыжки были высокими, сильные накаченные руки уверенно попадали по мячу, заставляя его перелетать через круг игроков. Аля, накрывшись легким полотенцем, чтобы не сгореть в первый же день, с удовольствием следила за каждым его движением. И каждое его движение вызывало у нее восхищение.
Окунувшись после волейбола в море и быстро проплыв вдаль к поперечному волнорезу и обратно, парень вышел из воды и подошел к родителям.
– Тимур, - представил его отец Ольге Петрусевне и Але.
– Елена, - представила Алю мама.
– Аля, - недовольно пожав плечом, поправила ее дочь.
Тимур протянул девушке руку, чтобы поздороваться или просто к ней прикоснуться:
– Аля... Красивое имя... А почему Вы не купаетесь?
– Идите, поплавайте, - нестройным "хором" поддержали все трое родителей.
Аля отдала маме полотенце, легко встала и они вместе пошли в воду. Тимур помог Але войти в воду, пройдя по берегу, усыпанному галькой, и до линии песка под водой. В этот момент к Тимуру подошли другие парни, и он вместе с ними поплыл на глубину. Аля плавать не умела, потому плескалась у берега. Выйдя через некоторое время из воды, Аля вернулась к маме и села наблюдать, как взрослые играют в карты. К играющим подошла дочь. Подошедшую девочку Але и Ольге Петрусевне представила мама:
– Познакомьтесь с нашей Лилечкой, - с гордостью сказала мама.
– Лилечка, познакомься: это Аля, - исправила предыдущую ошибку Ольга Петрусевна.
Девочки ревниво осмотрели друг друга и ничего не сказали. Начало отношений было явно неудачным. Чем-то Аля сразу не понравилась Лиле. Может, тем, что понравилась ее брату? И все-таки девочки вместе пошли в море, где Лиля постаралась побыстрее отделаться от Али. Аля и не напрашивалась в подруги. После Тимура никакие девчонки ее уже не могли заинтересовать.
Через некоторое время Аля взяла резиновый матрас и, взобравшись на него, поплыла к поперечному волнорезу, расположенному в воде параллельно берегу. Над волнорезом Аля остановилась, осторожно встала с матраса на волнорез, ощущая приятно щекочущие ноги длинные зеленые водоросли. Тимур подплыл, предложив плыть дальше, но Аля отказалась - не на матрасе же плыть в открытое море, - и Тимур, явно сожалея, сделав рядом с ней круг, уверенными саженками поплыл в открытое море. Солнце светило Але в глаза, и она не могла проследить, как далеко уплыл Тимур.
Постояв еще немного на волнорезе, Аля приподняла матрас и, размахнувшись, бросила его метров на пять в сторону берега. Потом осторожно, боясь захлебнуться, соскользнула с волнореза и, мягко раздвигая перед собой воду, поплыла к матрасу. Думать о глубине и темной, страшной воде под собой она себе запретила. Подплыв к матрасу, она ухватилась за него, отдышалась, успокоила выскакивающее от страха сердце и снова оттолкнула матрас метра на два в сторону к берегу. Сосредоточившись только на качающемся впереди нее матрасе, она медленно подплыла к нему и через несколько секунд все повторила сначала. Не замечая от напряжения ничего вокруг, проплыла она половину расстояния от волнореза к берегу. Так она учила себя плавать. Вряд ли она смогла бы участвовать вместе с Тимуром в дальних заплывах, но и болтаться у берега рядом с визжащей толпой глупых девчонок она тоже не хотела. Научиться хотя бы доплывать вместе с ним до волнореза, а оттуда провожать в открытое море...
Внезапно слева от себя она увидела Тимура, взволнованно сказавшего:
– Хватайся за меня, я вытащу тебя на берег.
Аля рассмеялась, хлебнув горько-соленой морской воды, и ответила:
– Не надо, не приближайся, а то я утону. Я хочу доплыть сама, - решительно, насколько это позволяло ее неустойчивое положение, добавила Аля.
Справа к Але подплыл другой молодой человек, который легко продвигал матрас к берегу, не мешая Але медленно плыть вперед, но постоянно держа матрас на расстоянии вытянутой руки от Али на случай, если ей потребуется передышка. Тимур страховал Алю слева, а светловолосый парень справа. Так, в сопровождении потрясающе красивого "почетного караула" Аля и доплыла, смеясь от счастья, до берега. У берега Тимур помог Але встать на ноги и, поддерживая ее под локоть, повел к Ольге Петрусевне. Алина рука дрожала от напряжения после невероятно трудной для Али борьбы с собой и своим страхом, после победного, почти самостоятельного заплыва от волнореза к берегу. Второй парень легко донес матрас и положил как раз вовремя, когда у Али подкосились от напряжения ноги, и она опустилась прямо на матрас. Вторым парнем, как Аля выяснила позже, был сын известного, даже знаменитого в стране композитора. Тимур, как узнала Аля вечером, когда они сидели на веранде пентхауза их гостиницы, тоже имел самое непосредственное отношение к музыке - он был скрипачом и, к тому же, учился еще на одном отделении консерватории, на композиторском.
– Хорошо бы услышать, как ты играешь!
– Обязательно услышишь, ведь у нас в конце заезда будет общий концерт, на котором я тоже буду выступать.
– Здорово! А ты будешь играть свое произведение?
Тимур засмеялся наивному вопросу и ответил:
– Свои произведения я только учусь создавать, но кое-что у меня, конечно, есть. Правда, это скорей для фоно, чем скрипки...
Аля смутилась, поняв, что задала глупый вопрос. Музыкой она мечтала заниматься с детства, но папа почему-то всегда был против. Как он объяснял свой отказ: "Тебе не надо переутомляться, - и добавлял, - Не хочу, чтобы ты сутулилась". Поэтому, к сожалению, Аля любила слушать музыку, особенно, классическую, но разбиралась в ней плохо, особенно в вопросах сочинительства.