Счастливые
Шрифт:
Нина ответила не сразу. Она внимательно посмотрела в просящие глаза подруги, решая для себя, а стоит ли ей рассказывать, какая она бывает эта настоящая любовь? Но, видя этот умоляющий Алин взгляд, кивнула и отвернулась к окну. Воспоминания ножом вспороли сердечные раны, которые шрамами остались на сердце.
Чтобы унять волнение, Нина пригубила остывший кофе, а потом, поставив чашку на фарфоровое блюдце, спросила.
– Ты действительно хочешь узнать историю любви?
– Да, прошу тебя. Я хочу знать, как это бывает. Просто я выходила замуж за человека, который долго добивался моей руки, а любила другого, который отверг меня. Было больно. И замуж я пошла больше от злости на того, кто не оценил меня по-достоинству.
– Эх, Аля, Аля. За все в этой жизни надо платить. И даже за любовь приходится расплачиваться слишком жестко. Ладно, слушай.
– Спасибо, - прошептали губы Али.
Аля внимательно вслушивалась в историю Нины, не перебивая ее и не задавая вопросов.
– Это было лет десять назад. Мне стукнуло только тридцать. За плечами была уже несостоявшаяся семейная жизнь и девятилетний ребенок на руках. Я работала в компании менеджером по продажам. Товара было много, надо было находить рынки сбыта. Мы работали как с крупными компаниями, так и с частными лицами, которые брали у нас товар под реализацию. В течение трех лет до этой истории, которую я хочу тебе поведать, к нам в офис приходила молодая женщина Фаина с миловидной девочкой - дочкой Риммой, лет восьми. Они всегда появлялись ближе к закрытию офиса, так как мать спешила забрать дочь из школы, которая располагалась в нашем микрорайоне, и по пути домой забегала к нам на фирму, чтобы взять часть товара, который был старательно собран по ее телефонной заявке. Фаину часто ожидал в машине брат, который помогал своей сестре в семейном бизнесе, а также воспитывал единственную ненаглядную племянницу, заменяя ей отца.
Мы, сотрудницы фирмы, всегда ласково встречали эту троицу, между собой перешептываясь, что могло произойти у них в жизни, что девочка росла без отца? Марат – так звали молодого человека - всегда был любезен, улыбчив и скромен. Он был высок ростом и очень симпатичен. Все сотрудницы были слегка очарованы им. Чего таить, и я была не без греха, заглядывалась на молодого мужчину из-под опущенных ресниц, но виду никогда не подавала, так как понимала, что все это – ерунда.
Все сотрудники радовались нашим постоянным клиентам в лице этой родственной тройки: Римму угощали конфетами, Фаине отбиралось все самое лучшее, а с Маратом шутили как со своим. В течение трех лет они два раза в неделю навещали наш офис, и мы по-особенному к ним относились.
Но однажды случилась беда. В один из дней по офису разнесся слух, что Римма – маленькая наша девочка, дочка Фаины, умничка и красавица, скоропостижно умерла. Внезапно. Для всех нас это было шоком. Мы не могли поверить, что такой удар судьбы обрушился на бедную мать и дядю. Мы строили предположения, что могло произойти, но толком никто ничего не мог сказать. Ни Фаина, ни Марат не появлялись больше месяца после произошедшей трагедии.
В один из вечеров я сидела в кабинете и уже завершала работу, как вдруг дверь открылась, и на пороге кабинета показался Марат: исхудавший, бледный, с невыразимой тоской в глазах. Сердце мое ухнуло в пятки, а в горле перехватило дыхание. Я уставилась на него, а из глаз по моим щекам покатились крупные слезы. Я не знаю, как случилось, что, преодолев свое смущение, я вышла из-за стола, подошла к Марату и обняла его за шею, прижавшись лицом к груди. Мы стояли долго, не произнеся ни слова. Он понял, что я так выразила свое соболезнование о смерти его любимой девочки. Марату, видимо, тоже требовалась поддержка. Он обнял меня за плечи, и мы стояли в кабинете, забыв о времени.
Потом он прошептал мне: «Давай, я довезу тебя до дома?»
Я кивнула в ответ. Душа взмыла вверх от осознания того, что именно ко мне Марат пришел, именно от меня получил сочувствие в своем горе, и что именно меня он попросил побыть еще какое-то время рядом.
Я быстро собралась. Попрощалась с шефом, поставив его в известность, что ухожу, и мы с Маратом вышли в январскую морозную ночь.
Он открыл дверь машины, усадив меня на переднее сиденье. Сам остановился спереди, сметая налипший снег с лобового стекла, а я смотрела во все глаза на него. Сердце мое было переполнено жалостью, печалью, но, в то же время, тихой радостью, что я сейчас буду чувствовать этого человека, говорить с ним, а может просто молчать. Но, вместе. В закрытом пространстве. И два сердца будут биться рядом, поддерживая и успокаивая друг друга.
Наконец, дверь захлопнулась. Марат сел за руль. Печально взглянул на меня. И вдруг холодной от снега ладонью накрыл мою руку. Я сверху положила свою, чтобы заключить в объятия его пальцы, отогреть, вдохнуть в них жизнь и тепло. Мне так хотелось, чтобы Марат снова стал прежним, чтобы подарил свою незабываемую белоснежную улыбку, чтобы он снова стал радоваться жизни.
Он произнес: «Поехали?»
Я тихо ответила : «Да».
Марат завел автомобиль, чтобы немного прогреть его. В этот момент из офиса стали выходить сотрудницы, которые, увидев нас вместе за стеклом машины, заулыбались и начали перешептываться.
– Ну, вот, твоя репутация пострадала, - печально произнес Марат.
– Знаешь, моя репутация слишком была безупречной, так что лишние домыслы мне явно не повредят, - отшутилась я.
– Ты – необыкновенная. На таких сразу женятся.
В горле у меня сдавил комок, а глаза заволокло слезами. Именно в этот момент я поняла, что люблю этого человека до безумия, до сумасшествия, до самой большой жертвенности. Что за ним, хоть в рай, хоть в ад, хоть в огонь, хоть в воду. Наверное, эта решимость была написана в моих глазах, отчего Марат, сглотнув слюну, произнес:
– Надо ехать, иначе . . .
Что означало это «иначе», для меня не совсем было понятно, но за годы поверхностного знакомства я знала, что Марат – крайне порядочный и воспитанный молодой человек, и никогда ничего лишнего в отношении женщины себе не позволит. Он был из той категории рыцарей, которые слишком уважительно и деликатно относятся к прекрасной половине человечества, и никогда, ни словом, ни взглядом, ни порывом, не посмеют женщину унизить.
Мы ехали молча. Снег густо валил. «Дворники» работали на пределе возможностей, очищая стекло. Автомобиль полз по заметенной дороге, периодически пробуксовывая колесами на скользком, раскатанном льду. Но мне было не страшно с этим человеком. Мне казалось, скажи кто мне сейчас: «Умри за него или с ним прими смерть», - для меня это было бы величайшим счастьем.
Ты, Аля, скажешь: «Так не бывает: вот так, вдруг, в одночасье, полюбить беспредельно!». Но со мной это произошло. Я его беду взяла на себя. Я полюбила Марата, через сердце пропустив его горе, прикипела к нему всей душой через его переживания. И он стал для меня таким родным, что ближе не бывает!
– Как интересно, - тихо произнесла Аля. – А что было дальше?
Мы доехали до моего дома.
– Теперь я знаю, где ты живешь, Нина, - чуть слышно сказал Марат. – Можно, я с утра заеду за тобой и отвезу на работу?
В его голосе звучало сомнение и неуверенность, а еще страх быть отвергнутым. Я почувствовала, что именно в эту минуту решается моя судьба. Я подняла на него несмелый взгляд и так же тихо ответила:
– Конечно, если тебе это будет незатруднительно, я сочту за счастье видеть тебя с утра у моего подъезда.
– Ты, правда, так думаешь? – переспросил Марат.
А в глазах его, глубоких и темных, затеплился огонек.
– Да, - ответила я, слегка улыбнувшись.
Потом, положив свою ладонь на его руку спросила: