Щелкни пальцем только раз
Шрифт:
— Возможно, — сказал Томми.
— Ну вот. Там может оказаться разгадка. Спрятанная в потайном выдвижном ящике.
— Идея-то неплохая, — согласился Томми. — Но, насколько я знаю, для моей тети Ады не было нужды что-то там прятать в потайных выдвижных ящиках.
— От старушек можно ждать чего угодно. Они как галки или как сороки — уж и не помню, кто именно, — любят прятать вещи. Там может оказаться тайное завещание, что-нибудь, написанное невидимыми чернилами, или какое-нибудь сокровище. Или указание, где искать спрятанное сокровище.
— Простите, Альберт, но я вас, наверное, разочарую. Я просто уверен,
— Я лишь-подумал, — сказал Альберт, — если посмотреть, ничего с ним не станется. — Он благочестиво добавил:
— Его все равно надо было почистить. Вы же знаете, какими становятся старые вещи у старушек. Они не так уж часто их вытаскивают, особенно, когда у них ревматизм, и им трудно передвигаться.
Томми задумался. Он вспомнил, что они с Таппенс бегло просмотрели ящики стола, сложили бумаги в два больших конверта, а несколько мотков пряжи, два кардигана, черную вельветовую накидку и три тонких наволочки из нижних ящиков убрали с другими разрозненными вещами, от которых нужно было избавиться. Вернувшись домой, они просмотрели бумаги в конвертах, но не обнаружили там ничего особенно интересного.
— Мы просмотрели их содержимое, Альберт, — сказал Томми. — Право же, провели за этим делом пару вечеров.
Два-три любопытных письма, несколько рецептов для приготовления ветчины, рецепты для консервирования фруктов, несколько заборных книжек на нормированные товары, карточек и других вещей, относящихся к военному времени. Вот и все. Ничего интересного.
— Ах, вон что, — сказал Альберт. — Так ведь это просто-напросто бумаги и тряпки, которые накапливаются годами и рассовываются по ящикам и столам. Я же толкую о действительно тайных материалах. Подростком, вы знаете, я полгода проработал с одним антикваром — зачастую помогал ему делать подделки. Там-то я и узнал кое-что о потайных выдвижных ящиках. Они обычно изготовляются одного типа. Есть три или четыре хорошо известных образца, но время от времени их меняют. Может быть, вы взглянули, а, сэр? Я хочу сказать, пока вас тут не было, я как-то постеснялся. Я бы не осмелился злоупотребить. — Он посмотрел на Томми с видом умоляющего пса.
— Ну что ж, — сдался Томми. — Идемте злоупотребим.
«Такой красивый предмет мебели, — думал Томми, стоя рядом с Альбертом и оглядывая унаследованный от тети Ады образец. — Неплохо сохранился, на нем хороший старый лак, свидетельствующий о мастерстве и искусстве ушедших дней».
— Ну Альберт, валяйте, — сказал он. — Повеселитесь. Только смотрите ничего не поломайте.
— Ну что вы, как можно. У меня никогда ничего не трескалось, я никогда ничего не резал ножом или что-нибудь такое. Прежде всего, мы опускаем переднюю сторону и кладем ее вот на эти две пластинки, которые вытаскиваются. Правильно, видите — доска откидывается, и именно здесь старушка, бывало, сидела. Какой красивый бюварчик был у вашей тети Ады, перламутровый. Он был в левом выдвижном ящике.
— Тут вот эти две штуковины, — сказал Томми.
Он вытащил два филигранных пилястровых вертикальных выдвижных ящика. Они оказались пустыми.
— Ах, эти, сэр. В
— Но какая ж это тайна, а? Просто вытаскиваешь панель…
— Суть в том, что получается, как будто все, что можно найти, вы уже нашли. Вы вытаскиваете панель, а там углубление, куда можно положить много всяких вещей, которые вы хотите убрать с глаз посторонних. Но это, как говорится, еще не все. Потому как, вы видите, тут вот впереди небольшой кусочек дерева, вроде, как карниз. А его можно поднять — видите?
— Да-да, вижу. Поднимите-ка его.
— И тут оказывается потайная полость, как раз за средним замком.
— Но там ничего нет.
— Совершенно верно, — согласился Альберт. — И это вроде как обескураживает. Но если просунуть руку в эту полость и повести ею налево или направо, можно обнаружить два маленьких тоненьких выдвижных ящика, по одному с каждой стороны. Сверху там есть полукруглый вырез, за него можно зацепить пальцем и тихонько потянуть на себя… — С этими словами Альберт невообразимо выгнул кисть. — Иногда они застревают. Погодите… погодите… пошел.
Согнутым пальцем Альберт подтащил что-то изнутри, пока в отверстие не показался узкий выдвижной ящичек. Альберт извлек его и положил перед Томми с видом собаки, приносящей хозяину кость.
— Одну минуточку, сэр. Тут что-то лежит, завернутое в длинный тонкий конверт. Теперь обработаем другую сторону.
Он переменил руку и возобновил акробатические царапания. Вскоре на свет был вытащен второй ящик и положен рядом с первым.
— В этом тоже что-то есть, — сказал Альберт. — Еще один запечатанный конверт, который кто-то в свое время спрятал. Я даже не пытался открыть ни один из них — я бы такого не сделал. — Голос у него был в высшей степени праведным. — Это я оставил для вас… Но я хочу сказать… они могут оказаться ключами к разгадкам…
Вместе с Томми они извлекли содержимое запыленных ящиков. Первым Томми вытащил запечатанный конверт, скатанный в длину и скрепленный эластичной лентой, которая отцепилась при первом же прикосновении.
— Похоже, ценный — сказал Альберт.
Томми бросил взгляд на конверт. На нем стояло: «Конфиденциально».
— Ну вот, — сказал Альберт, — «Конфиденциально». Это ключ к разгадке.
Томми извлек содержимое конверта. С полстраницы тетрадочного листа было исписано выцветшими чернилами, причем страшно корявым почерком. Томми повертел листок и так и этак, а Альберт, тяжело дыша, заглядывал ему через плечо.
— «Рецепт миссис МакДоналд для крема из лососины, — прочитал Томми, — выданный в знак особого уважения. Возьмите два фунта вырезки из лососины, одну пинту джерсейской сметаны, рюмку бренди и свежий огурец…» — Томми замолчал. — Простите, Альберт, этот ключ к разгадке, несомненно, приведет нас к хорошей стряпне.
Альберт издал какие-то звуки, свидетельствующие о его отвращении и разочаровании.
— Ничего, попробуем еще, — успокоил его Томми. Очередной запечатанный конверт оказался не таким уж древним. На нем было две печати серого воска, с изображением на каждой из них дикой розы.